Жизнь уместна (сборник). Галина Зайнуллина

если б на ее месте была шлюха какая-нибудь с улицы, ты бы ей никогда в жизни этого не простила?

      – Нет. Не в этом дело. Просто я знаю, что Люда меня любит и мне от нее больше ничего не надо…

      – Ясно. А как же Вася? Думаешь, я ходила проветриваться в подъезд? Нет. Меня понесло к пятой квартире.

      – Да, я заметила, что он слишком уж долго ее провожал. А Нинка уже не девочка, я знаю. У нее был парень один, друг детства…

      – Ты только пойми меня правильно. Вовсе я не ставлю своей задачей кого-то осудить и отнять твою незаслуженную любовь. Я просто волнуюсь за тебя и удивляюсь, как предвидела все случившееся вчера. Помнишь, я тебе в августе давала советы?

      – Танюша, извини, не помню. Ты же знаешь, какая у меня дырявая память.

      – Я тебя извиняю. Я так привыкла к тому, что ты внимательно и с удовольствием выслушиваешь все, что я тебе скажу, с тем, чтоб через минуту забыть. А я, между прочим, кое-что от тебя беру. В моих отношениях с Сережей пятьдесят процентов тебя. А в августе я тебе сказала: «Наденька! Если Василий будет тебе изменять, отнесись к этому спокойно. Мужчины так устроены». Измена почему-то считается отрицательным поступком. А нужно искать в реально существующем положительное. Меня тоже не устраивает такой порядок вещей. Но так природа завинтила, что мужчина изменяет. Значит, измена – это неплохо. Не будем говорить «хорошо». Всегда цепляйся за реальность. Ты чего улыбаешься?

      – А ты не предвидела в августе, что я сама изменю Васе. Не пугайся, пожалуйста. Я не до конца. Но тогда я больше изменила Васе, чем он мне вчера, хотя и не было всего такого близкого…

      – Нет, этого я не предвидела. Этого я просто не могла ожидать. Но теперь, когда я познакомилась с Василием, нисколько не удивляет, что ты могла ему изменить.

      – Он был летчик с вертолета.

      Надя Черкасова была в своем амплуа: самые романтические фигуры и волнующие моменты она лепила неуклюжими словами.

      – Да, Танюша. Язык у меня не развит. Ты ведь знаешь.

      – Ладно-ладно.

      – Мы пошли в кафе справлять Людин день рождения. Мы были там первый раз в жизни. Танцевали, курили, разговаривали. Как только я села за столик и немножко огляделась, мне сразу бросился в глаза он.

      – Летчик с вертолета!

      – Ему было лет тридцать. Он, в свою очередь, взглянул на меня. Надо сказать, я была очаровательна. Гладко зачесанные волосы с выпущенными прядями, яркие губы. Длинная юбка и черная гладкая кофта. Я вся такая черная с огромными черными глазами, похожая на кого угодно, но только не на саму себя.

      – Оказывается, ты можешь называть себя очаровательной! Раньше ты говорила – идиотская морда, нелепая рожа… Нет, ничего. Именно сейчас ты к себе объективна.