Гридень. Из варяг в греки. Валерий Большаков

в незапамятные времена, негуманоиды его починили, негодную деталь выбросили, а дед ее раскопал. И запер в тайной комнате…

      Господи, поморщился я, и о чем только у меня мысли! На часах восемь скоро, ночь на дворе, а он всякой ерундой голову забивает!

      И пошел я в сторону заката, ночлег искать – спать под деревом меня как-то не тянуло…

* * *

      В город меня не пустили – с наступлением темноты все ворота Окольного города (то есть внешней стены) закрывались, и откроют их только утром.

      Стражи на башне вошли в мое положение и дали совет – топать вдоль стены до моста, перейти на тот берег и встать на постой в Детинце. Там даже ночью принимают гостей – мало ли какой купец запоздает.

      Я последовал совету и побрел к мосту. Вообще-то Великий мост впервые упомянут в летописи за XII столетие, но кто сказал, что его не построили раньше? Вот сейчас и проверим…

      Я вышел на берег и осмотрелся. Яркая луна превращала течение реки в широкую серебряную ленту, поперек которой чернели быки моста – их тут называли городнями.

      Городня – это крепкий бревенчатый сруб, заостренный против течения и набитый камнями.

      Волхов – очень своенравная река, зимой она почти не замерзает, зато весной по ней сходит лед, сносимый с Ильменя, – не всякий мост выдержит подобный напор.

      Я поежился. Моста не было.

      Мастера местные выставили десять или больше городней, а вот сами пролеты между ними только-только начинали класть. Лишь у самого берега были уложены бревна в один слой по всей ширине моста, а дальше были сплочены где три, где всего парочка ошкуренных стволов.

      Тяжко вздохнув, я пошагал. Бревна сидели крепко, но балансировать на двух бревнах, сохраняя равновесие над бурливой рекой, – то еще удовольствие.

      Один раз нога соскользнула – я мигом присел, перебарывая желание двигаться дальше на карачках, и медленно выпрямился.

      Нам ли, волхвам, на четвереньках бегать? И выбрался на западный берег.

      В Детинец меня пустили без разговоров. Тиун, местный чиновник (и видно, что хитрован), тут же подкатился, став в позу «Чего изволите?»

      – Мне бы переночевать, – сказал я со значением, – но чтобы не где попало.

      – Постоялые дворы почти полны, господине, – зажурчал тот, – лишнюю койку найти трудно, потому как дешева. А вот в гостином дворе и выспитесь на мягком, и попотчуют вас горячим. Если помыться желаете с дороги, то тут недалеко торговая баня[5] Гостяты.

      – Ну, я пока не слишком запылился… Веди меня на гостиный двор.

      – Вот и правильно, вот и ладно! – обрадованно зачастил тиун.

      Видать, перепадало ему от местных «отельеров».

      Гостиный двор меня не впечатлил особо. Больше всего он напоминал три барака, сложенных из бревен буквой «П», лишь над средней «планкой» возвышался второй этаж.

      Внутри царил полумрак, разбавленный огнем свечей. Хозяин, увидев дирхем, мигом расстарался, погнал сонных девок стелить мне в горнице наверху да ужин подавать.

      – Все еще горячее, – уверял он, – прямо

5

То есть общественная, платная.