Олли Таймон. Алексей Кондрашев

века. Но если уж ты полагаешь, что тебя содержат в чересчур мягких условиях, твоей непритязательности можно только позавидовать. Наслаждайся пока, потому как завтра тебя повесят, и в аду, куда ты непременно попадешь, будут совсем другие условия. Таких ты еще не испытывал на своей шкуре. Ни сейчас, ни в века минувшие!

      Девочка, видя, что на нее никто не обращает внимания, неуверенно кашлянула.

      – Господин судья, вы не забыли обещание?

      Судья глянул на нее с неожиданной нежностью и рассмеялся.

      – Ну-ну, дитя, не беспокойтесь. Я пошутил. Про ад и про казнь, конечно.

      Девочка нахмурилась. Судья определенно ей не нравился. Тому было все равно, он взглянул на тюремщика:

      – Послушай, уважаемый, оставь-ка нас на несколько минут.

      – Не положено, – пробурчал Варек, опершись на древко пики. – Сами знаете, господин судья, правила…

      – Знаю, уважаемый, я сам эти правила писал! – возмутился судья. – Говорю тебе, подожди снаружи темницы. Ничего не случится.

      – Господин судья, без приказа…

      – Ну что ты станешь делать! Похвальная бдительность. Такое соблюдение устава обязательно должно поощряться, – в голосе судьи послышалась многозначительность, которой сообразительный Варек не мог не заметить. Он помялся и сказал:

      – Ну, коль так… Фонарь вам оставлю.

      – Давайте же приступим к установлению личности, – сказал судья, когда тюремщик удалился. – Леди Амелия, узнаете ли вы среди этих двух… хм, людей своего подопечного?

      Девочка подняла голову, внимательно вглядываясь в лица Вейдока и Таймона, словно желая их получше запомнить. Она, конечно, их не узнавала, поскольку видела впервые. Вейдок ощутил легкое волнение. Что-то было не так. Судья терпеливо ждал.

      – Да, – сказала девочка наконец. – Это Олли Таймон. Мой подопечный.

      Голос ее звучал решительно и твердо.

      – Который? – уточнил судья.

      Девушка сжала губы и уверенно кивнула, глядя на Олли Таймона:

      – Вот этот. Вам его лицо может показаться странным. Мой подопечный.

      Лицо Вейдока вытянулось от удивления.

      – Значит, ошибки быть не может, – вздохнул судья. – Отлично… Господин Таймон, – обратился он к Таймону. – Позвольте зачитать вам один интересный документ.

      Он вынул свиток.

      – О-о, – протянул Таймон. – Это займет уйму времени.

      Судья сделал вид, что не слышит. Вейдок только покачал головой. Он отошел от решетки, уселся на солому и сделал вид, что происходящее его больше не касается.

      – Записка написана мальчишкой-писарем, – продолжал он. – Видимо, запись была сделана для тюремщика. Он старался не забыть, вот и раскошелился на памятку. Писалось скверным пером на обеденном столе. Жирное пятно. Кляксы. Очень интересно, послушайте:

      «Уродец назвался Олем Топтуном. Сознался в следующих преступлениях:

      4 грабежа крестьянских подвод,

      5 нападений на путников,

      ни разу не уплатил ни податей, ни дорожных