Олли Таймон. Алексей Кондрашев

кто тут главный. После этого никто больше не видел мареапольского надзирателя Марика живым.

      Через несколько дней Храмовой площади заметил, что у задней двери его соседа видны следы крови: отпечатки ладоней и сапог. Отправившиеся проверить дело солдаты из охраны вскоре выловили тело Марика из канала.

      У надзирателя была проломлена голова, но аптекарь, которого позвали для установления истинной причины смерти, сказал, что бедолага просто утонул. Так и решили – а остальное осталось под покровом тайны, да и вряд ли кому это было интересно.

      Обитатели тюрьмы так и не узнали, что случилось с противным тюремщиком. Они даже не подозревали, что слышат его крики последний раз. Но они провожали его одобрительными возгласами, свистом и улюлюканьем. Прошло еще немало времени, прежде чем в темнице воцарился прежний покой. Странное существо по имени Олли Таймон повернулось от решетки и, как бы извиняясь, сказало:

      – Он мог бы выкрутиться, если бы был умнее.

      Его глаза с латунным блеском действительно немного светились, и в темноте подземелья Таймон мог видеть на манер кошки.

      В глубине камеры на куче отсырелой соломы, зевая и почесываясь со сна, сидел молодой человек. С виду весьма интеллигентный, хоть и в несколько помятой одежде, с рыжими немытыми волосами и щетиной на лице, он походил больше на «вечного» студиозуса Глеменбриджа, или же на церийского миннезингера, чем на мага, пусть и средней руки. Было в его внешности что-то несерьезное и ветреное, нечто такое, что никому бы не пришло в голову сопоставить с искусством магии, много более сложным, чем многие точные науки.

      Но внешний вид, как говорится, бывает обманчив, и далеко не любой встречный мог распознать в молодом человеке мага, да еще и Великого Магистра Ордена Странствий и Поэзии. И парень этим пользовался, порой с большим успехом. Звали его Вейдок Найтл.

      Обычно у Великого Магистра Найтла было невпроворот важных и не очень дел. Свой магический орден – штука серьезная, требует ответственности. Но так как сейчас Вейдок сидел в темнице, спешить ему было некуда, и он решил позволить себе проспать до обеда. Правда, теперь его отдых был нарушен.

      – Олли…

      – Это я, – ответило существо.

      – Что ты здесь делаешь, друг Олли? – спросил Вейдок.

      – Как и ты – сижу в тюрьме, – честно ответил Олли Таймон.

      – Трудно было загреметь сюда?

      – Не трудно. Велика задача – взять на себя дюжину преступлений.

      – Ну-ка, ну-ка?..

      – Воровство, разбой. Осквернение святынь. Ничего сложного. Трудней было убедить солдат бросить меня в ту самую темницу, в которой сидишь ты.

      – И как ты вышел из положения?

      – Да так же – обманом. Я сказал им, что тоже волшебник и обычная камера для меня не годится.

      – Они тебя послушали?

      – Как видишь. Я могу быть очень убедительным, если захочу.

      – Да уж. Но если бы ты был иногда столь же сообразительным… – произнес Вейдок. – Друг