Дело, которому ты служишь. Юрий Герман

довести это дело до логического конца!

      Щеки ее горели. И милый косенький локон висел возле уха, возле маленького уха с голубой сережкой в мочке.

      Так со скелетом ничего и не вышло. Зато в магазине старой книги, что на площади имени Десятого октября, возле собора, Володя купил анатомический атлас издания девятисотого года, недорогой и довольно чистенький. Варвара шла рядом, позванивая коньками, в шапочке набекрень, красная, и говорила о том, как много еще бюрократизма и как беспощадно следует бороться с этими проклятыми пережитками прошлого.

      – Родион Мефодиевич пишет? – спросил Володя.

      – В воскресенье письмо было, – ответила Варвара и с бюрократизма перескочила на сообщение о том, что, возможно, у нее будут два билета на спектакль Художественного театра «Дядя Ваня». – Они уже приехали, – говорила Варвара, – остановились все в «Московской» гостинице. Зинка Крюкова двоих видела. Кого точно – не поняла, но, может быть, товарища Качалова и товарища Ливанова. Оба в шубах. Ты опять о чем-то думаешь?

      – Все-таки в вашем увлечении театром есть нечто психопатическое, – сказал Володя. – Да и если говорить серьезно, Варвара, кому нужно это искусство? Бестолочь, трата времени, бессмысленное расходование нервных клеток, чистейший идиотизм.

      Они опять немножко поссорились, но все-таки не совсем. В это воскресенье Варвара увидела в Володе то, чего еще не понимали в нем взрослые, умные, образованные люди: она поняла Володину незаурядность. И с радостным изумлением вошла в его закуток, в котором не была столько времени, села на колченогий стул и, слегка раскрыв рот, стала слушать Володины мысли о Пастере и Кохе, о Павлове и Мечникове, о Пирогове и Захарьине, о возможности борьбы со злокачественными опухолями и, конечно же, об искусственном белке. Обедать она осталась тоже у Володи и за супом сказала:

      – Знаешь, Володька, я укачалась.

      – Это как? – спросил он.

      – Ты ведь часа три рассказываешь без передышки.

      – Ага! – не без злорадства заметила тетка Аглая. – Тебе хорошо, а мне каково? Приедешь с работы, голова как котел, усталая, замученная, а он про свои бактерии.

      На «Дядю Ваню» Володя все-таки пошел. Гастроли Художественного театра до того взбудоражили весь город, что к зданию нового Дома культуры невозможно было протолкаться. Люди с искаженными лицами хриплыми голосами уже на Коммунистической просили лишний билет. Особенно жалко было какого-то пожилого военного, который в отчаянии сказал, что «просит» не для себя, а для дочки.

      – Массовый психоз! – сказал Володя. – Об этом кое-что написано у знаменитого Крепелина.

      Варвара терпеливо вздохнула: «Крепелин так Крепелин».

      Билеты у них были хорошие – первый ряд балкона. Володя купил программку и с видом превосходства стал оглядывать партер и битком набитые ложи.

      Но вот с едва слышным шуршанием раздвинулся занавес, и началось чудо. Какое, казалось, было дело сыну летчика Устименки до всего того, что происходило с Соней, с дядей Ваней, с доктором Астровым и другими людьми, пришедшими из другого времени, из мира, который не знали