Деррида. Бенуа Петерс

пройден важный рубеж. 16 сентября 1959 года генерал де Голль выступил с речью, переданной по радио и телевидению, в которой он впервые упоминает о «самоопределении», предлагая выбор из трех формул: «полная францификация», «ассоциация» и «отсоединение». Конечно, «условия будущего референдума нужно будет, когда придет время, разработать и уточнить. Но путь прочерчен. Решение принято»[237]. С точки зрения нового электората это говорит о начале движения к независимости: сторонники французского Алжира чувствуют себя преданными.

      Однако сухопутные военные действия продолжаются, и Деррида рад тому, что наконец покончил с военной службой. Ни на одно мгновение он и представить себе не может, что этот год в Ле-Мане станет одним из самых тяжелых в его жизни.

      Глава 7

      Меланхолия в Ле-Мане. 1959–1960

      С приходом весны Жерар Женетт терпеливо переносит разные испытания. Но у некоторых учеников предподготовительных курсов в Ле-Мане, которые выбрали философию, терпения оказалось меньше, чем у него, и они перешли в другие школы. У всех этих неприятностей, с точки зрения Женетта, лишь одно преимущество: «Директор заявляет, что теперь ему нужно соблазнить тебя, чтобы ты оставался здесь как можно дольше. Увидишь еще, он просто прелесть»[238].

      Чета Деррида, закончив дела, приезжает в Ле-Ман в середине ноября. Сначала они живут в меблированной квартире. Но вскоре переезжают в большой современный дом на улице Леона Болле, в каких-то ста метрах от дома Женеттов, которые по-прежнему всеми силами им помогают, подсказывая адреса мастеров и антикваров. В своей книге «Кодицилл» Женетт делится некоторыми забавными воспоминаниями: «В Жаке порой обнаруживалось упрямство». Когда ему нужно было покрыть льняным маслом этажерку из бука, Женетт порекомендовал добавить к маслу немного сиккатива. «Он пренебрег этой деталью, с его точки зрения излишней, и в результате книги несколько месяцев простояли замасленными, как пирожки»[239].

      В материальном плане жизнь в Ле-Мане удобнее парижской. В остальном Женетт не скрывал от него, что во всей Франции сложно было бы найти более варварский город. «Культурный книжный магазин, местный писатель, модное кафе, кружки по интересам, циклы лекций – все это здесь столь же не известно, как и на Северном полюсе»[240]. Старый город, в наши дни хорошо отреставрированный, в 1959 году представляет собой всего лишь «большую дремлющую деревню, где небрежно замощенные улицы поросли травой»[241]. Единственный в городе мужской лицей, куда был назначен Деррида, расположен в непосредственной близости от храма; в иные дни, чтобы дойти до него, приходится идти через рынок, где торгуют скотом.

      В первое время Жаки кажется скорее довольным своим положением, по крайней мере если верить письму, отправленному им двоюродной сестре:

      Мы живем, в этом году по крайней мере, в этом большом, но провинциальном городе Ле-Мане. У него, к счастью, немало преимуществ: находится он у самых ворот

237

De Gaulle С. Discours sur l’autodétermination de l’Algérie (16 сентября 1959 г.).

238

Письмо Жерара Женетта Деррида, 12 ноября 1959 г.

239

Genette G. Codicille. P.: Seuil, coll. «Fiction & Cie», 2009. P. 107.

240

Письмо Жерара Женетта Деррида, 14 сентября 1959 г.

241

Genette G. Bardadrac. R: Seuil, coll. «Fiction & Cie», 2006. P. 67.