Деррида. Бенуа Петерс

говорит, что очень хотела бы познакомиться с человеком, которого ей охарактеризовали как «мягкого и сложного». Но чтобы Деррида мог переехать в Ле-Ман, надо еще убедить директора довольно традиционных взглядов. Женетт с некоторой хитрецой объясняет это так: «Конечно, как философ ты по определению во многом подозрителен, особенно в том, что веришь в философию, за что и повесить могут. Дай ему при случае понять, что веруешь исключительно в результаты, то есть, разумеется, в экзамены… Что касается моральной атмосферы, можно перечитать эпизод, когда Жюльен Сорель[226] ведет занятие, с поправкой на то, какого развития достигли наука и полиция за истекшее столетие»[227].

      Жаки и Маргерит смотрят на это назначение скорее положительно. Сразу же получить должность на предподготовительных курсах довольно лестно. Женетты оказываются приятными компаньонами и уже начинают хлопотать об их обустройстве. Главное же – Ле-Ман находится всего лишь в 200 километрах от Парижа: Маргерит, которая рассчитывает возобновить свои занятия этнологией, сможет без особых проблем два или три раза в неделю выезжать в столицу.

      Но внезапно появляется вроде бы более манящая возможность. 16 июля, на следующий день после своего двадцать девятого дня рождения, Деррида получает письмо от Луи Альтюссера, а также письмо от Жана Ипполита. Альтюссер рад передать ему «крайне обнадеживающую новость»: после месяца сложных переговоров Ипполит выдвинул кандидатуру Деррида на должность старшего преподавателя общей философии, которая будет создана в Сорбонне. Согласие профессорского собрания было в конечном счете получено. Теперь все зависит от Этьена Сурио, декана философского факультета, а также самого министра. Ипполит, хотя и не скрывает своего оптимизма, советует, пока не пришло подтверждение, не прекращать хлопоты по поводу места в среднем учебном заведении, чтобы быть готовым к любым осложнениям[228]. Но все идет хорошо: меньше чем через неделю Сурио официально предлагает Деррида стать в Сорбонне «руководителем практических занятий для агрегации»: «Хотите ли вы занять эту должность? Если да, будем считать дело решенным»[229]. Деррида спешит принять предложение, как раз накануне отъезда в замок Серизи-ля-Саль. Участие в конференции «Генезис и структура» как нельзя более кстати: оно должно дать ему возможность завязать отношения со средой, которую он в силу обстоятельств на три года почти полностью потерял из виду.

      «Диалоги», которые проходят с 25 июля по 3 августа 1959 года, модерировались Морисом де Гандийаком, Люсьеном Гольдманом и Жаном Пиаже. В них принимают участие многие видные деятели тогдашних интеллектуальных дискуссий, в том числе Эрнст Блох и Жан Туссен Дезанти, а также кое-кто из «молодежи», например Жан-Пьер Вернан и Жан-Поль Арон. У Деррида надолго сохранится воспоминание об этой 10-дневной конференции, первой из длинной череды:

      Я водил маленький «ситроен», на котором в следующие дни вывозил на прогулку и на нормандские обеды, сдобренные белым вином,

226

Имеется в виду герой романа Ф. Стендаля «Красное и черное». – Примеч. пер.

227

Письмо Жерара Женетта Деррида, 25 июня 1959 г.

228

Письма Луи Альтюссера и Жана Ипполита Деррида, 15 июля 1959 г.

229

Письмо Этьена Сурио Деррида, 21 июля 1959 г.