Резервация. Антон Сибиряков

из заднего кармана брюк бумажник. – Но доллар то здесь ходит, не так ли?

      Ее заинтересовал кошелек. Хотя она и старалась не подавать виду. Антон снова протянул ей листок с фотографией.

      – Что с ним случилось? – спросила женщина. – С этим человеком?

      – Он умер. Тут, у вас. Его тело нашли неподалеку от этой аллеи – в мусорном баке, с простреленной башкой. Да он, наверное, там до сих пор и валяется – а мухи откладывают в него яйца. Но кому есть дело до мертвого старика, правда?

      – Сейчас многих стреляют, – ответила женщина.

      – Вы видели его?.. Я имею в виду – живым?

      – Все зависит от того, сколько в бумажнике наличности.

      Антон достал деньги. Отсчитал две купюры.

      – У меня крупные. Так что? Был он здесь?

      – Был.

      Гай с Антоном переглянулись.

      – И что он хотел? – спросил Гай.

      Антон протянул деньги, и тетка схватила их пухлыми пальцами.

      – То, чего у меня нет. Он искал Вавилоны. Но Вавилоны лишь выдумка, не так ли? – она докурила и бросила окурок под ноги.

      – И что было дальше?

      – Он ушел. Я посоветовала ему уйти. И не болтать больше про вавилоны. Он выглядел каким-то несчастным. Потерянным… Я предложила ему развеяться с нашими девочками, но он искал кое-что другое.

      – Что он искал? – спросил Антон.

      Женщина покачала головой.

      – Слишком много вопросов. Нет. Этого мало, – она показала зажатые в руке купюры.

      – Мало? Две сотни баксов?

      Толстуха посмотрела на него сквозь темные линзы очков. Но промолчала.

      – Так что он искал? – повторил за напарника Гай. Антон увидел в его руке помятую сотню.

      – Он искал запретное. Понимаешь? То, что ищут пропащие люди. У которых злые бесы внутри, – толстуха выхватила у Гая деньги, и смяла их в кулаке. – Я посоветовала ему помолиться. Сходить в церковь. И возвращаться домой. Но, как вижу, он не ушел.

      – Так что он искал? – снова повторил Гай.

      – Мальчиков. Он искал маленьких мальчиков, – Женщина полезла в сумку за сигаретами. И когда прикуривала, руки ее тряслись. – У меня у самой сын. Дети тут пропадают. Я знаю, такое бывает. Их никогда не находят.

      – Пойдем, – сказал Антон. Он зашагал к машине. Обернулся. Гай стоял все там же. Его сигарета истлела до фильтра, но он все ее не отпускал. – Гай!?

      Он что-то сказал на прощание толстухе, и подошел к Антону.

      – Что ты ей сказал?

      Гай молча сел в машину. Антон сел рядом.

      – Ты в порядке?

      – В полном.

      Гай бросил листок с фотографией в ворох бумаг. Включил зажигание и сдал назад.

      – Что думаешь насчет ее рассказа? – поинтересовался Антон.

      – Я подумал, – сказал Гай, – на секунду. Что этот старый хер легко отделался.

      – Гай…

      – На секунду, Антон! Я подумал о том, что у меня тоже есть сын! Я сказал ей это, когда уходил. У меня тоже есть сын.

      – Он в Голдтауне.

      – Да. Да… В Голдтауне. Так она и ответила мне. Твой сын в Голдтауне, а мой