Резервация. Антон Сибиряков

в колене, выставляя напоказ увядшие гениталии. Четвертого, чернокожего с прострелянной головой, солдаты волокли по песку, как куль с бельем. Небрежно и равнодушно. Они подтащили его к остальным и бросили рядом. А потом уставились на проезжающий мимо седан.

      – Не смотри на них, – сказал Гай напарнику. – Они ищут повод зацепиться…

      – Там трупы… – ответил Антон. – Они, что – стреляют тут людей?

      – Стреляют, – Гай прибавил скорости, пытаясь скорее убраться прочь. – А ты думал тут райские сады?

      – Бред какой-то, – Антон оглянулся. Трупы лежали все там же. Они были настоящими. – И это сходит им с рук?

      Гай не стал ему отвечать. Просто отдал значок.

      Дома в этой части Гетто стояли рядами, как костяшки домино. Налепленные друг на друга бетонные коробки, расчерченные сотнями клеток. Гай помнил их – узкие комнатушки в двадцать квадратов. Тесные, душные, шумные. И на каждый этаж – общая ванная и сортир. Воду включали по часам – еле теплую, без напора. Мальчишкой, Гай переминался с ноги на ногу на мокром полу, натирая себя мочалкой, а потом ступал под слабую струйку, падающую из ржавого душа. Он справлялся по малому там же, потому что знал, кто в это время заседал в сортире.

      – Моими соседями были мексикашки, – сказал Гай, усмехнувшись. – Семья из пяти человек. Их папашка, жирный боров, вечно жевал эти сраные бурритос. А потом заседал на толчке. Никогда не забуду эту вонь.

      – Не самые приятные воспоминания, – сказал Антон.

      – Да уж. Не самые…

      – Но ты выбрался.

      Гай кивнул. Но как-то печально.

      Гетто не отпускает его, – подумал Антон, глядя на напарника. – Снится ему во снах.

      – Скоро будем на месте, – Гай вывернул руль и седан нырнул во дворы. – Здесь можно срезать, – пояснил он.

      Они проскочили мимо стаи собак, рвущих кусок чего-то красного, и очутились на перекрестке, под взглядом сгорбившегося одноглазого светофора.

      Гай протащил седан через дорожное перекрестие – дальше встречные полосы были разведены широкой аллеей. Некогда зеленая от росших тут деревьев, теперь аллея была голой, стыдящейся своей наготы. Как постаревшая проститутка, она прятала свои изъяны под одеялом из песка. От былого уюта и красоты в ней ничего не осталось, только несколько деревянных лавок и памятников – гипсовых пионеров с горнами.

      На одной из лавок, под зонтиком, сидела толстая тетка в темных очках. На ней было красное платье в белый горох и пляжная шляпа. Женщина курила, забросив ногу на ногу.

      – Кто она? – спросил Антон.

      – Та тетка? – Гай удивленно вскинул бровь. – Мать – приглядывает за шлюхами по эту сторону тоннеля.

      – Поговорим с ней?

      – Не думаю…

      – Давай просто поговорим с ней, Гай!

      – Ого! – присвистнул Гай. – Ладно, ладно, не кипятись, напарник…

      Он припарковался у обочины. И снова подумал о том, что вопросы могут их задержать. Рис начнет остывать, а Мирра злиться.

      Антон выискал среди бумаг фотокопию старика и открыл дверь.

      – Пошли.

      – То есть