Резервация. Антон Сибиряков

темноту, и спустя минуту от нее отделилось несколько смуглых парней. Антон достал жетон и приложил к стеклу. Парни остановились. Гай дернул передачу, и седан заскрипел по песку.

      – Сверкает, – Гай кивнул на полицейский жетон, – тут это их еще остановит. Дальше им будет насрать.

      Антон посмотрел в зеркало заднего вида – парни стояли все там же. Их взгляды были как пули – летели им вслед.

      – Думаю, они знают, – сказал он.

      – Знают? – переспросил Гай. – Да бог ты мой, о чем?

      – О последствиях.

      Гай только фыркнул в ответ. И уставился на дорогу. Она была похожа на раскрывшуюся воронку миноги – дыру с рядами тонких клыков. И их уносило все дальше, засасывало в эту зубастую пасть.

      Чудовища, подумал Антон, убирая в нагрудный карман полицейский значок. Рубаха намокла – прилипла к спине. Он потянулся к рации, втиснутой между бардачком и нерабочей кассетной магнитолой. Рация была древней – на витом шнуре, в пластиковом коробе у которого был отколот край. Антон снял ее и притянул к себе.

      – Диспетчер, это Радваньски.

      Ему ответил приглушенный помехами женский голос.

      – Диспетчер на связи. Что у вас случилось, Радваньски?

      – На сколько заказана труповозка в гетто?

      – Выезд бригады назначен на пять часов.

      – Спасибо, диспетчер.

      Антон сунул рацию обратно в держатель.

      – Просто хотел убедиться, – сказал он, поправив кобуру. В обычной полицейской рутине ее называли подтяжками, и старались не надевать. Но никто из копов не совался в гетто без тяжелого револьвера подмышкой.

      Гай заметил это и кивнул. Как тогда, два года назад, когда они приехали допросить свидетеля, а наткнулись на членов наркокартеля. И вместо признаний с порога получили выстрел из дробовика. Дверь разлетелась в щепки, ее вынесло, сорвав с петель. Не было никаких колебаний – револьвер Антона полыхнул, и толстяку с ружьем разворотило полбашки. Уже после, когда все закончилось, Гай кивнул напарнику. Ведь второй выстрел дробовика предназначался им.

      Может быть, им и не удалось притереться друг к другу за годы службы, но одно Гай знал точно. Его напарник не станет колебаться.

      Они проехали еще квартал и за поворотом наткнулись на броню миротворцев. Башенное орудие было опущено к земле, а сами Комуфляжи сидели на броне, с задранными на лоб масками и обедали. Вся земля вокруг была усеяна бумажными пакетами от картошки фри и гамбургеров. Заметив машину с полицейскими номерами, один из миротворцев спрыгнул с брони и махнул рукой, чтобы Гай притормозил.

      – Этих еще не хватало, – прошипел Гай, приспуская стекло.

      На улице было пустынно. И Антону это не понравилось.

      Камуфляж подошел к ним – рослый дядька под два метра, небритый, с квадратной челюстью – и нагнулся к окошку. Его руки в перчатках с обрезанными пальцами покоились на автомате, висящем поперек груди.

      – Полицейские? – прищурив глаз, спросил он.

      – Ну, – ответил Гай.

      – Удостоверение. План маршрута. Цель визита.

      Гай