Трилогия о Фрэнке Брауне: Ученик пророка. Альрауне. Вампир. Ганс Эверс

мирт и fleur d’orange. Вот уже три недели, как я помолвлена с одним немецким графом.

      – Жаль!

      Она близко подошла к нему и посмотрела в упор.

      – Мне 25 лет. 25! Кого мне ждать? Или, быть может, выйти замуж за вас?

      – Спаси Бог! – рассмеялся он. – Выходите замуж за графа, но не имейте детей… по крайней мере, от него…

      Она рассердилась.

      – Вы несносны! – воскликнула Лотта.

      Он сел и придвинул ей стул.

      – Ах, Лотта, вы сами не верите в это!

      – Прекрасно. Допустим, я не верю; но вы должны пойти сегодня вечером со мной.

      – Куда?

      – Куда-нибудь. Я пока сама не знаю. Я поведу вас сама.

      – Хорошо. Во всяком случае, если вам приятно слышать – я рад, что встретил вас.

      – Вы? – она говорила почти равнодушно. – И я тоже! Я очень скучаю.

      Он поцеловал её руку.

      – Это ваша рука, Лотта, только ваша. Умная и жестокая.

      Она громко рассмеялась.

      – Не вам бы говорить! Разве есть руки более грубые и жестокие, чем ваши?

      Он замолчал. Его губы горько сомкнулись. «Маска!» – подумал он. – «Только жалкая маска!»

      Она внимательно взглянула на него.

      – Как вы попали сюда в это время? В Берлине сезон начался, вас ждут там. Вы на целых полгода исчезли с лица земли. В какой части света вы были? Что вы там делали?

      Он быстро встал. Но ему пришлось ухватиться за край стола. Его лицо побелело; взгляд его смотрел в пустоту.

      – Откуда я? Из гор… Что я делал? О… я видел чрево земли.

      – И праздновали шабаш сатаны? Сознайтесь, Фрэнк Браун.

      Он с трудом покачал головой.

      – Быть может, я написал только роман.

      Она протянула ему руку.

      – Вот мои родители. Сегодня в 9 часов, здесь – и не заставляйте меня ожидать вас.

      – All right! – ответил он.

* * *

      Была уже четверть десятого, когда он пришел на площадь св. Марка.

      Лотта Леви шла ему навстречу.

      – Я опоздал! – закричал он. – Но это только предосторожность, а не небрежность. Я не могу ни минуты сегодня оставаться один.

      Она дала ему руку.

      – Страх?

      – Как хотите, – ответил он, пожимая плечами. – Быть может, страх; вчера это было нечто большее.

      – А теперь?

      Он взял её под руку.

      – Теперь хорошо. Только говорите.

      – Благодарю. Итак, я всё-таки гожусь на то, чтобы прогнать ваше дурное настроение?

      Он слегка пожал её руку.

      – Ах, Лотта! Не будем морочить друг друга. Конечно, это так, как вы думаете. Но разве не какое-нибудь особенное настроение заставляет и вас сегодня ночью ездить со мной по Венеции? Итак, я хочу кое о чем не думать – и милостивый Бог прислал мне сюда Лотту Леви, которая умеет, если захочет, поддержать человека, идущего рядом с нею, – это комплимент, моя умная барышня.

      Они шли молча, разглядывая толпу.

      Вдруг Лотта остановилась перед большой пестрой афишей, изображавшей, как графа Монте-Кристо бросали в мешке в воду.

      – Кинематограф! – с радостью воскликнул он. – Пойдемте туда, Лотта?