Трилогия о Фрэнке Брауне: Ученик пророка. Альрауне. Вампир. Ганс Эверс

святыми дарами и отвергала всякую земную пищу. Каждую пятницу кровоточили её святые раны на лбу, на левом боку, на руках и ногах. Тогда она созерцала Спасителя. Она видела Его одежды, Его раны, терновый венок и крест; видела Его коленопреклонённым и падающим, видела, как распяли Его на кресте. Но затем, когда она испускала свои последние вздохи, она увидала разверстые облака и в море небесного света Отца, заключающего Сына в объятия.

      Глаза Терезы сверкали.

      – Это, должно быть, прекрасно, – сказала она.

      Он кивнул головой.

      – Это – высшее счастье, какое может выпасть на долю человека. И удивительнее всего то, что самые ужасные страдания превращаются в высшее блаженство. Чувствуешь ли ты себя способной перенести подобное счастье, Тереза?

      Она снова вздохнула:

      – Я так полна грехов…

      Он перебил её:

      – Есть только один грех против Бога.

      – Только один? Какой же?

      – Не быть в Боге.

      Он говорили, и слова его были сладчайшим пением для Терезы. Её грудь вздымалась, а пред глазами сверкало серебристое сияние.

      – Что ты чувствуешь? – спросил он её.

      – Мне кажется, будто душа моя хочет улететь в объятия жениха.

      Фрэнк торопливо поцеловал ей глаза и сказал:

      – Хорошо. Ты можешь уснуть.

      Он быстро схватил её левую руку и нажал усыпляющий центр у большого пальца.

      Несколько секунд она сопротивлялась; затем уснула.

      Фрэнк Браун закрыл ей глаза и отложил книги в сторону.

      Неподвижно сидел он на кровати и мечтал…

      – Это будет! Это должно быть!

      Он наклонился над ней, поднял её голову, подложил под неё все подушки и спросил:

      – Ты слышишь меня, Тереза?

      Она пробормотала:

      – Да.

      Он говорил ей на ухо – быстро и повелительно. Часто он повторял отдельные фразы медленнее и отчётливее. И снова прерывал себя вопросом:

      – Ты слышишь меня? И ты сделаешь это?

      И всякий раз получался послушный ответ:

      – Да.

      Иногда на её губах появлялась улыбка, потом они снова сжимались от страха и ужаса. Он остановился и подумал; затем снова наклонился к ней и повторил в заключение кратко и резко все приказания.

      – Теперь я разбужу тебя. Но ты будешь очень, очень утомлена. Твои глаза сомкнутся, и ты немедленно уснешь.

      Он слегка подул ей в лицо. Она открыла глаза, взглянула на него и с улыбкой протянула ему руки. Было ясно, что она не сознает сделанного ей внушения. Её наполовину поднятые руки опустились, глаза сомкнулись…

      Она спала.

      Фрэнк задул лампу и медленно пошел в свою комнату.

      Теперь он не хотел больше думать. Он хотел спать сейчас, немедленно. Закрыл глаза и стиснул зубы.

      Он хотел спать.

      И заснул.

* * *

      Из черепа выползали сотни крыс…

      Занавес был поднят и сцена изображает зал пророка. Здесь и Сибилла, и Пьетро, и Ронхи и другие. Все собрались: ждали своей реплики. Он сидел перед ними в суфлерской будке. Его собственный