Трилогия о Фрэнке Брауне: Ученик пророка. Альрауне. Вампир. Ганс Эверс

улицу. Ему хотелось видеть Терезу и поговорить, наконец, с нею. Он стал ждать её.

      Она вышла последняя. Её окружали женщины. Она была босая и шла, слегка опираясь левой рукой о плечо мальчика. Они свернули направо к дому, где жил Пьетро. Следом за женщинами вошли в дом несколько мужчин. Последними шли пророк и его слуга.

      Фрэнк Браун загородил им дорогу, оттолкнул локтем слугу и схватил за руку американца.

      – Я хочу говорить с тобой, Пьетро, – сказал он ему.

      Пророк подозрительно, сбоку, посмотрел на Фрэнка.

      – Что вам нужно от меня? Зачем вы вернулись?

      – Это не твое дело. Ответь мне лучше: исповедует ли Тереза свою душу?

      Американец покачал головой.

      – Нет, – ответил он, – зачем святой исповедоваться?

      – Она истязает себя? – продолжал расспросы Фрэнк Браун.

      – Да.

      – А вы, вы тоже бьёте её?

      Мистер Питер энергично замотал головой.

      – Мы? Мы могли бы бить святую?

      За этот ответ Браун готов был обнять американца.

      – А что она делает сейчас у тебя?

      – Я не знаю, – прошептал Пьетро.

      Фрэнк Браун поднес кулак к его глазам.

      – Говори, собака! Если ты не скажешь, я раскрою тебе череп.

      Пророк задрожал.

      – Я не знаю, право, не знаю, – забормотал он. – Она в первый раз пошла сегодня ко мне. Она вдруг сказала нам, что хочет уйти от людей. Тогда я предложил ей пойти ко мне в дом. Она согласилась – вот и все.

      Фрэнк видел, что Пьетро не лжёт.

      – Я пойду с тобой туда, – сказал Браун. Американец с ненавистью взглянул на него, но не посмел возразить.

      Они вошли вместе. У задней стены, около печки, сидела Тереза, рядом с ней помещался немой мальчик. Все остальные стояли поодаль, как будто исполняя волю святой. Первой мыслью Фрэнка было прямо подойти к ней и заговорить, но он видел, что глаза её вперились в пространство и что душа её была далеко от всего, что делалось вокруг. Фрэнк сел у окна, опёрся на руки и начал наблюдать.

      Никто не произнес ни слова; все ждали чего-то, что, по-видимому, должно было сейчас произойти.

      Тереза крепко держала распятие, но глаза её смотрели далеко вперёд через него.

      Затем блаженная улыбка заиграла на её губах; она медленно встала, крест выскользнул из её рук; казалось, она видит Бога. Она опустилась на колени, сложила руки, подняла их к небу. Долго оставалась она в таком положении.

      Фрэнк Браун не спускал с Терезы глаз и следил за каждым её движением. Для него было несомненно, что она видит кого-то, недоступного другим.

      Яркая радость светилась на лице девушки. Все её существо выражало восторг и упоение; грудь её высоко вздымалась от блаженного трепета объятий.

      Она стояла на кончиках пальцев, едва касаясь земли. Казалось, она парила в воздухе, все в ней тянулось вверх, уносилось в небу. И тихо шептали её губы: «Дайте мне унестись к вечному блаженству».

      В этом было уже что-то нечеловеческое.