Страна, в которой меня не должно быть. Brangusis Brangusis

болезненный комок горечи, подступивший к горлу, и сменил тему:

      – Хочешь сказать, ты сам пошел в магазин и сам расплатился за ролики? Ты же японского не знаешь. Ты уверен, что ты их не украл?

      – А что, можно было?

      Мартин со смехом зафырчал:

      – Конечно, можно! Тут грабеж – дело неслыханное. Ни у кого даже мысли нет, что ты можешь что-то стащить. Японцы такие правильные и законопослушные, что у них просто нет воровства. Воруй, сколько хочешь.

      Курт заулыбался от уха до уха, гибко потянулся вперед и запустил пальцы в теплую шелковистую шевелюру цвета вороного крыла с легкой проседью.

      – Ну, раз я здесь, значит, скоро появится у них воровство. Если уже не появилось благодаря тебе.

      – Главное, не перестарайся. Ты же помнишь, чем это в последний раз кончилось.

      – Сам же с детства учишь меня всяким гадостям! Кстати, я ведь воспользовался той фразой, которой ты меня научил! «Твой английский намного хуже, чем мой японский». Препод был в таком шоке, я аж подумал, что он харакири себе сейчас сделает!

      – Ну-ка, ну-ка! – Мартин приподнялся на локте и обернулся на Курта. – Ты сказал это преподавателю?!

      – Да, а что?

      – Я научил тебя, чтобы ты говорил это сверстникам!

      – Не переживай, я и им скажу.

      Мартин улыбнулся и ласково почесал его под наглым подбородком.

      – Поэтому мой заяц сегодня был таким грустным за ужином?..

      Уроки японского. Учи – Часть вторая

      Сначала Кицуне Митсюзаки сопротивлялся и слабо отмахивался своими изрезанными руками, а потом, утомившись от собственного плача, пригрелся на костистом плече иностранца и затих. Тот продолжал гладить его и нашептывал всякие телячьи нежности, и Кицуне почувствовал тепло и безмятежность, которые испытывал только с мамой, когда та приходила успокаивать его в залитую кровью ванную комнату.

      Когда истерика прошла окончательно, Кицуне в кой-то веки заулыбался. Курт велел ему умыться и предложил вернуться в аудиторию, когда прозвенит звонок. Сидя на подоконнике в мужском туалете, они прогуляли урок.

      Однако на перемене их сцапал уязвленный их отсутствием преподаватель и поинтересовался, почему они не пришли на его безумно важную и увлекательную лекцию.

      – Захотели – и не пришли! – громко ответил Курт Хартлесс, глядя ему прямо в глаза, и это наблюдали все, кто остался в аудитории. – Захотим – и снова не придем!

      – Староста! – брызжа слюной, завизжал преподаватель, оскорбленный с ног до головы. – К господину директору этих нахалов!

      – Да, сенсей… – покорно отозвался здоровяк Гин Хасегава, виновато опустив голову.

      – Как ты допускаешь, чтобы в твоей группе творились подобные безобразия?

      – Простите, сенсей…

      Гин перевел вымученный и виноватый взгляд на Курта и Кицуне. Англичанин просто в осадок выпал: такой шкаф, а глядит, как побитая собака!

      – С меня хватит! – объявил он во всеуслышание и кивнул Кицуне в сторону двери. – Пойдем