Филарет. Историческая повесть в стихах. Татьяна Гаврилина

служил Борису верно

      Не за коврижки, он служил за мзду

      И проявлял усердье соразмерно

      Вознагражденью. Он привык к труду,

      Знал свое дело. Чтоб не быть в накладе,

      Он наблюдал, подслушивал, следил

      И все царю отписывал в докладе,

      Надеясь всякий раз, что угодил.

      Но Филарет был узником особым.

      Царь сам его о том предупредил:

      – Не проморгай, бди за монахом строго,

      Гляди, чтобы чего не натворил!

      И пристав не дремал, провел дознанье,

      Обдумал факты… Мысль и подалась:

      – Конечно, богомольцы! Их свиданья

      С Романовым – и есть живая связь

      Монаха с волей! Значит, так про Гришку

      Он все и сведал, – понял Воейков:

      – Включу в доклад царю – не будет лишку!

      И расписал все, не жалея слов.

      Москва

      1604

      I

      Царь испугался:

      – Вот как! Не забыты

      Романовы в Москве. Народ их ждет!

      И приказал в ответ: – «… закрыть приход,

      Романова возвесть в архимандриты…».

      – Как я могу к нему быть милосердней? —

      Вскипел Борис:

      – Он должен быть сокрыт

      От всех! Пускай еще усердней

      Псалтырь читает, а то много мнит

      Сам о себе, надеется расстричься,

      Утраченные почести вернуть…

      Нет, Филарет, такого не случится! —

      воскликнул Годунов:

      – О том забудь!

      Не быть тебе помехой мне и сыну,

      И лучше на моем пути не стой.

      Мне было б легче свесть тебя в могилу,

      Чем так вот канителиться с тобой.

      И свел бы! Но боюсь усилить ропот

      Среди бояр. Боюсь озлить народ.

      Нет трепета ни в ком! Уже холопы

      Строчат доносы на своих господ.

      Кругом враги…. А сколько из них скрытых?

      Всех нужно до единого сыскать! —

      Царь посмотрел на стопку челобитных:

      – Спускать нельзя! В острог всех и пытать!

      Пытать! Боярам больше веры нету.

      Я чувствую их сговор за версту!

      И он вернулся в мыслях к Филарету

      И дописал письмо: – «… держать в скиту

      Без послабленья, чтобы ни случилось.

      Пусть служит Церкви, Богу, Небесам…»

      – А здесь, – развел он руки, – я и милость,

      и наказанье воздаю. Все сам!

      II

      И воздавал! Казнил кого за дело,

      Кого по ложной кляузе за зря,

      И мало чье семейство уцелело

      Нетронутым по милости царя.

      Москва роптала:

      – Царь ума лишился!

      – Осунулся, нет на царе лица!

      – Опаслив стал, уж год как затворился

      В Кремле, не кажет носа из дворца!

      Сгустились слухи над Москвой, как тучи:

      – Царевич Дмитрий жив! Жив и здоров!

      – Нет, не было с ним никакой падучей.

      – Довольно мы слыхали брехунов!

      – Да то не Дмитрий! Гришка или Семка!

      С огнем играют,