Филарет. Историческая повесть в стихах. Татьяна Гаврилина

меня слышишь? Слышишь или нет?

      Ну, что ты, как бодливая корова,

      Уставился? Сознайся, Филарет,

      Что для тебя молва эта не нова!

      – Да помолчи ты, Воейков, я слышу! —

      Монах был тих: – Ступай! А я вздремну.

      Усердье, братец, может вызвать грыжу.

      Ну, – он прикрикнул, – прочь! Иль прокляну!

      Затряс большим тяжелым кулачищем:

      – Вынюхиваешь все, юлишь как пес!

      И, выпучив на пристава глазища,

      Поднес ему кулак под самый нос.

      Тот не смутился:

      – Слышь, я разумею,

      Что ты все знал о Дмитрии. Ведь так?!

      А про себя смекнул, – «такой, скорее,

      Прибьет, чем скажет. Осмелел монах,

      Переменился, дерзок стал и вздорен.

      Ой, чувствую, не зря это, не зря —

      Топтун завелся. Он и носит с воли

      Измену в скит. Уведомить царя?!

      Нет! Нет! Спешу! Здесь надо все проверить,

      С кем видится, беседуют о чем…,

      – И Воейков два шага сделал к двери:

      – Со временем дознаюсь обо всем».

      – Ну, прощевай, пока! – и пристав вышел,

      Прислушался, вогнал в скобу засов.

      – Вот так-то, – буркнул, – будут тебе мыши

      Компанией на несколько часов.

      II

      А Филарет один в своей келейке

      Холодной, полутемной и сырой,

      В потертой рясе, в старенькой скуфейке

      Метался от одной стены к другой,

      И вместе с ним метался свет лампадки —

      То замирал, то вновь пускался в пляс.

      Теперь он знал, каким бывает шатким

      Благополучье. Уж в который раз

      пытался он сыскать беды начало.

      Был молод, смел, был к подвигам готов,

      Учен, но глуп, молился Богу мало,

      Не опасался хитростей врагов.

      Был и народу, и царю угоден,

      Надеялся судьбу держать в узде!

      Но как удержишь, если за поводья

      Её не сам ты водишь, а злодей.

      – И вот я где! Враги мои, смотрите, —

      Развел он руки, – это Сийский скит,

      Сам я – монах, чернец, а мой мучитель, —

      Он сжал виски, – гонитель мой царит!

      Но разве не должны мы были вместе

      Делить с ним власть? Да он мне клялся в том!

      Он обещал! А сам опутал лестью…

      И я поверил! О, я был глупцом!

      Он встал к стене, уперся в брус затылком,

      Подумал: – «где-то так же вот жена

      Монашествует в Заонежье, в ссылке…

      Ну, ладно я! Ее-то, в чем вина?!

      В чем дети пред Борисом виноваты?

      Их-то за что всех в Белозерский скит

      Сослал злодей?! Но близок час расплаты,

      За всех за них Отрепьев отомстит!

      Все в скорости должно перемениться…

      Ужо дождусь!» – монах взглянул на свет:

      – Темнеет, солнце рано здесь садится, —

      И к образам склонился Филарет.

      Лились слова в холодный сумрак кельи

      И слышалось: – «…храни их, не покинь,

      Дай силы мне…, – и, распрямив колени,

      Трехкратное: – Аминь.