Вельяминовы. Начало пути. Часть первая. Том первый. Нелли Шульман

на локте. Царица устало вздохнула:

      – Ты и в прошлый раз хотела положить конец его пьяным забавам, а что вышло? Лежала, как жук, опрокинутый на спину, и даже ребенка здорового произвести на свет не смогла….

      Царь Иван любил жену, однако норова своего подчас сдержать не мог, да и не хотел, а дразнить его невместным поведением было и вовсе неразумно. В гневе Иван становился опасным. Анастасия, обжегшись пару раз, зареклась прекословить мужу.

      Когда на смотре боярских девиц из сонма красавиц Иван выбрал именно ее, дочь небогатой вдовы, семья Анастасии взошла на ступени трона царского, став частью ближних бояр Ивана. Анастасия помнила унизительные проверки, интриги и зависть претенденток. Многие девицы на смотре родились в куда более знатных семьях. Однажды ночью Анастасия проснулась от шороха в опочивальне, в царском тереме, где чуть не вповалку спали девушки.

      Наклонившись над ней, держа свечу, Иван пристально изучал ее лицо. Анастасия чуть не закричала от ужаса. Царь быстро зажал ей рот ладонью. Иван постоял немного, разглядывая ее. Не сказав ни слова, он удалился в свои покои.

      Анастасия долго смотрела расширенными от страха глазами ему вслед. Царь был высокий, сухощавый, и двигался легко, как рысь.

      Потом она поняла, что каждую ночь Иван обходил опочивальни с девицами, любуясь их сонной прелестью, отмечая тех, кого потом отберут в первую дюжину. Из нее царь и брал себе единственную девушку, будущую царицу московскую.

      Когда Иван, по обычаю, обойдя двенадцать девиц, остановившись перед Анастасией, протянул ей вышитый платок, знак выбора, девушка чуть не потеряла сознание.

      Однако сомлеть в такую минуту означало смерть не только для нее, но и для ее родных. Другие семьи распустили бы слухи, что мать скрыла хворость дочери, отправляя ее на смотрины. Представив ссылку в глухое Заонежье, стиснув зубы, Анастасия с поклоном приняла платок.

      Девушка удивилась улыбке царя. Лицо Ивана обычно было недобрым, даже хищным, но сейчас в его глазах плясали искорки смеха.

      Настроение государя менялось, как погода в весенней Москве. По-своему оберегая жену, Иван не принуждал ее к полуночным забавам. Анастасия вздохнула:

      – Но слухи, слухи… На чужой роток не накинешь платок.

      Потянувшись, Анастасия хлопнула в ладоши. Таз для умывания внесла Феодосия. Царица привычно поразилась красоте новгородки.

      – Доброго утречка вам, матушка-царица, – напевно проговорила Феодосия: «Хорошо ли спалось?»

      – Да не очень, – зевнула Анастасия: «Все духота, и воняет на Москве ужасно».

      – Как не вонять, ежели в покоях неделю не убирали… – Феодосия подала Анастасии богато вышитое полотенце: «Девки прислужницы совсем разленились, только языками чешут».

      Анастасия покраснела. Проведя детство в бедной усадьбе, она не могла справиться с леностью слуг. Сама же убирать она не хотела, такое царице было невместно.

      – Может,