Пепел. Роман о силе настоящей любви. Юлия Пентри

разговора с комендантом, Томаса отвели обратно в камеру, и с того самого дня он больше ни с кем не говорил и ни о чём не просил. В один из холодных вечеров, когда узник сидел на каменном полу своего временного приюта и кутался в плащ, к тюремной решётке подошёл стражник, и сказал:

      – На рассвете тебя казнят.

      Томас ничего не ответил и только внимательно посмотрел на говорившего.

      – Послушай, ты ещё молод, и должно быть, это отвратительно – умирать в таком юном возрасте, но ничего не поделаешь! Повешение – позорная смерть, но всё же, это лучше костра. Я слышал, как несколько лет назад в Руане сожгли какую-то Жанну. Она была молода и красива, но к несчастью, страшная вероотступница. Те, кто присутствовал при её казни заверяют, что это было ужасное зрелище: когда развели костёр и огонь стал жечь этой Жанне ноги, она закричала: «Иисус! Иисус!», а люди вокруг заплакали – так было всем её жалко. А тебе повезло: тебя лишь повесят, и если верёвка хорошо затянется, то умрёшь ты быстро и безболезненно.

      Сказав это, стражник глубоко вздохнул и быстрыми шагами направился к выходу.

      Несмотря на то, что Томас, казалось, был сейчас равнодушен к происходящему, сообщение о собственной казни взволновало его. А также, его взволновала история о Жанне, особенно два слова, сказанные о ней стражником: «страшная вероотступница».

      «Страшная вероотступница! – повторял про себя узник, – вот кем была она. Но не был ли я верен, тебе, Господи, всё это время? И хотя однажды, когда меня только привели сюда, я усомнился в своей вере, то после раскаялся, и стал молиться тебе с ещё большей страстью и терпением. Разве заслужил я звание вероотступника, чтобы умереть таким образом? Разве заслужила смерти Доротеа?»

      Весь вечер Томас провёл в раздумьях про Бога и про то, как странно и внезапно может кончиться жизнь. А ночью, когда он забылся беспокойным сном, ему снилась незнакомка со светлыми и чистыми, как рассветное небо, глазами. Волосы её были коротко стрижены, а сама она была юна и красива. И когда Томас посмотрел по сторонам, то увидел, что стоит он на эшафоте и держит в руке горящий факел, а та девушка привязана к деревянному столбу тугими верёвками. Она смотрит Томасу прямо в глаза и говорит: «Я призываю тебя на суд Божий!» И как только она говорит это, из рук Томаса выскальзывает горящий факел и падает на доски, а искры от огня разлетаются во все стороны. По полу тут же расползаются жаркие языки пламени и подбираются к ногам девушки, и как только огонь касается её босых ступней, она кричит так громко, что у Томаса перехватывает от страха дыхание, а затем он вздрагивает и просыпается.

      – Какой ужасный сон, – говорит несчастный, вытирая краем плаща холодные капли пота, выступившие на лбу. – И не менее ужасная реальность!

      Томас снова погружается в сон и беспокойно ворочается на холодном полу камеры. Когда он проснётся, то не будет помнить ничего из того, что пригрезилось ему ночью, кроме лица той девушки, стоявшей на эшафоте и говорившей: «Я призываю тебя на суд Божий!»