Пепел. Роман о силе настоящей любви. Юлия Пентри

ваешь жильём, Томас?! – с горечью в голосе ответила она.

      – Тогда мы могли бы жить во Вальядолиде, – пожал плечами Томас, не видя поводов для беспокойства. – У меня там прекрасный дом, Доротеа. И моя семья не бедна: у нас не только самый большой и красивый дом, но и хорошие сбережения; ты ни в чём не будешь нуждаться. К несчастью, мой замок сгорел ещё до того, как я родился. Но мне всё ещё принадлежит большая часть земли и даже прилегающие к ней деревни. А замок я снова отстрою.

      – Значит, ты принц! – развеселилась девушка. – Ты мой принц со сгоревшим замком, вот кто ты!

      Сказав это, она рассмеялась, ласково посмотрела на Томаса, сидевшего с ней рядом на тёплой вялой траве, вплотную к нему придвинулась и положила свою маленькую головку ему на плечо.

      «Я стану принцем, моя дорогая, – думал Томас, обнимая её за плечи. – Я стану им, если ты так хочешь».

      Шёл 1432 год, и им обоим – и Доротее, и Томасу – было по двенадцать лет. Молодые люди знали друг друга совсем недолго, но между ними сразу же завязалась крепкая дружба, которая быстро переросла в нежную влюблённость. Оба были юны и полны надежд, как бывают полны надежд те, кто только покинул родительский дом, оба только начинали свой путь по этому миру, ещё не зная, сколько счастья и сколько горя уготовила им судьба. Не знали они и то, что вскоре от них двоих будут зависеть жизни тысяч людей, живущих не только в Испании, но и далеко за её пределами.

      Ночь была синей, бархатной и тёплой. Доротеа, подперев руками подбородок, сидела на кровати и вглядывалась в чёрное небо, озарённое жёлтым светом полной луны. Она думала о том, что никогда ещё не была так счастлива, как сейчас. У неё не было ничего на этом свете: ни денег, ни друзей, ни даже светских манер, которые бывают у хорошеньких девушек её возраста. У неё не было никого, кто мог бы научить её таким манерам, кто мог бы научить её читать, писать или танцевать. Всё это – прекрасное светское образование – было у Томаса. Два года назад, мать Доротеи умерла от чахотки, а отца девочка никогда и не знала. Братьев и сестёр у неё тоже не было, поэтому последние годы она провела в этой полуразвалившейся хижине на южном берегу реки Гвадалквивир, совершенно одна. Денег у сироты не водилось, а всё что она ела, росло прямо у неё под окном: большое развесистое оливковое дерево с сочными мягкими оливками. И, конечно, ей доставалось всё то, что она находила на Пласа-де-ла-Корредера, когда торговцы покидали расположенный там рынок, оставляя на земле сгнившие овощи и фрукты непригодные для продажи. Ещё недавно Доротеа была безумно голодна и бесконечно несчастна, а потом она встретила Томаса. Вечером на рыночной площади, когда все уже разошлись, девочка, по своему обыкновению сидя на корточках, ощупывала землю руками в поисках съестного. Было уже достаточно темно и ей приходилось напрягать зрение, чтобы не упустить из вида какой-нибудь гнилой овощ, который мог бы сгодиться для скудного ужина. И тут её рука нащупала что-то очень похожее на большой грецкий орех в твёрдой шершавой скорлупе. Доротеа была так голодна, что даже не подумала усомниться в правильности своего предположения, и тут же припала к находке губами, пытаясь отгрызть кусочек.

      – Скажите, любезная, зачем вы едите мой ботинок? – Донёсся до неё насмешливый голос сверху. Доротеа высунула голову из-под прилавка и увидела перед собой юношу с чёрными кудрявыми волосами, которые игриво разлетались по сторонам при каждом дуновении ветра.

      – Простите! – испуганно воскликнула она. – Я думала, что нашла кое-что съедобное.

      – Если вам так нравится есть ботинки, тогда я с радостью отдам их вам, – сказал юноша и заговорщески подмигнул. – Но не думаете ли вы, что жареный цыплёнок намного вкуснее этих старых калош? Давайте совершим обмен: вы больше не будете покушаться на мою обувь, а я дам вам половину своего цыплёнка, который у меня сегодня на ужин?..

      Несмотря на то, что мать, когда была жива, возброняла Доротее ходить с незнакомцами куда бы то ни было, и даже запрещала говорить с ними, девочка послушно зашагала рядом с этим юношей с кудрявыми волосами. То ли голод и обещанный цыплёнок заставили её подняться и молча последовать за ним, то ли ласковый голос, которым он говорил с ней, были тому причиной, в любом случае, тем вечером Доротеа не только сытно поужинала, но и обрела в лице этого юноши верного друга. По крайней мере, она была уверена что обрела его, и что их дружба принесёт ей удачу. В то время Доротеа не имела ни малейшего представления о том, что их случайная встреча предвещает Европе самые тёмные времена, которые когда-либо были здесь известны, и что вся мировая история, ещё пока неосознанно, но уже очень стремительно, начала изменять свой ход.

      2. Сияющий город

      «Я никогда раньше не был в Кордове, но мне иногда кажется, что мне знакома здесь каждая улочка. Дом не там, где ты родился, а там, где тебе хочется остаться. Кордова – место, в котором я хотел бы остаться навсегда. Я люблю неспешно гулять по мощёным камнями мостовым и теряться в бесчисленных переулках этого города, люблю смотреть как на фоне белокаменных домов алеют герани, которые растут здесь повсюду, люблю вдыхать горячий пар Халифских бань, затопленных ещё