Илиада. Гомер

любезных царей оскорблять непочтительным словом!»

      Так говорила толпа. Тут встаёт Одиссей градоборец,

      Скипетр держа; и при нём – светлоокая дева Паллада,

      280 В образе вестника. Встав, повелела умолкнуть народам,

      Чтобы и в ближних рядах, и в далёких данайские мужи

      Слышали речи его и узнали всю мудрость совета.

      Так Одиссей Лаэртид многоумный сказал перед войском:

      «Царь Агамемнон! Тебе, скиптроносцу, готовят ахейцы

      285 Вечный позор перед всем на земле честным племенем смертных,

      Выполнить слово своё не желают, хотя дали клятву, –

      Ратью летя за тобой в этот край из цветущей Эллады, –

      Клятву: вернуться назад, лишь разрушив великую Трою.

      Ныне ж ахейцы слабы, словно дети, или словно вдовы,

      290 Друг перед другом ревут, и желают домой возвратиться.

      Тягостно дело войны, каждый в дом свой вернуться желает.

      Путник, и месяц один находясь далеко от супруги,

      Сетует, если корабль, снаряжённый обратно в дорогу,

      Держат то вьюги зимы, то мятежного моря волненья.

      295 Мы вот уже девять лет круговратных воюем под Троей!

      Нет, не могу упрекать, что ахейцы томятся и ропщут.

      Но, если так, то тогда стыд-позор нам, ахейские мужи,

      Медлить так долго в войне, и ни с чем по домам возвратиться!

      Нет! Потерпите, друзья! Подождём же ещё, и узнаем,

      300 Верить пророчеству нам, слову Ка́лхаса, или не верить!

      Твердо мы помним его! Вы – свидетели, – все аргивяне,

      Коих ещё не настиг смертный час, что несёт Парка Морта.

      Помните, словно вчера, корабли наши стаей слетались

      В гавань Авлиды, неся гибель Трое и гибель Приаму.

      305 Мы на святых алтарях совершали богам гекатомбы,

      Стоя под явором там, под ветвистым, большим и прекрасным,

      А из-под корня его, бил чистейший родник серебристый.

      Чудо мы видели там: из подножья алтарного выполз

      Пестрый кровавый дракон вида страшного, Зевс Олимпиец

      310 Сам его вызвал на свет. Тот явился и взвился на явор.

      Там, в вышине на ветвях под листвою в гнезде притаились

      Восемь беспёрых птенцов воробьиных, девятая – мать их;

      Пташек недавно родив, не могла от гнезда удалиться.

      Их-то дракон и пожрал, восемь деток, тревожно кричащих.

      315 С криками мать у гнезда всё летала, тоскуя о детях.

      В воздух тут взвился дракон, и схватил за крыло воробьиху.

      Но, лишь успел поглотить малых деток и птицу, как снова

      Чудо свершает на нём Олимпиец, его нам явивший:

      Каменным сделал его сильный сын хитроумного Крона.

      320 Мы же, и слова сказать не могли, только молча стояли,

      Страшному чуду дивясь, что явилось при жертвах священных.

      Тут стал вещать нам пророк, мудрый Калхас, исполнившись духа:

      – Что же умолкли вы все, кудреглавые дети Эллады?

      Знаменьем этим сейчас нам грядущее Зевс поясняет:

      325 Поздний конец, но какой! Его слава бессмертна в народах!

      Сколько всего бедных птиц поглотил