Илиада. Гомер

которому Зевс прозорливый

      Скипетр дал и закон! Пусть же царствует он над другими».

      Так он, господствуя, всех подчинял. И на площадь собраний

      Бросился снова народ, от своих кораблей, от палаток,

      С криком: так волны шумят никогда не смолкавшего моря,

      210 Бьются о скалы, гремят, гулом моря простор оглашая.

      Вот успокоились все, сели тихо в местах учреждённых.

      Только один лишь Терсит празднословный всё каркал и каркал,

      В мыслях имея одни непристойные, дерзкие речи,

      Вечно хотел он царей оскорблять, презирая пристойность,

      215 Всё позволяя себе, что казалось смешным для народа.

      Вместе с данями он, безобразный, пришёл к Илиону.

      Был он хромой и косой; совершенно горбатые плечи

      Сзади стояли горой, на груди ж его впалой – сходились;

      И голова как яйцо – острым вверх, редким пухом покрыта.

      220 Враг Одиссея он был, но сильней ненавидел Пелида.

      Их он всегда порицал. А теперь он напал на Атрида,

      С криком его поносил, как умел. На него аргивяне

      Гневаться стали уже, слышен был негодующих ропот.

      Только Терсит всё сильней порицал Агамемнона, буйный:

      225 «Эй, Агамемнон, скажи, что ты сетуешь, чем недоволен?!

      Не у тебя ли шатры переполнены медью искусной?

      Может быть, мало тебе лучших пленниц прекрасных, которых

      Первый себе ты берёшь, когда мы города разоряем?

      Золота жаждешь ещё? Чтоб его кто-нибудь из троянских

      230 Конников славных принёс для тебя, чтобы выкупить сына,

      В плен приведённого мной, или кем-то другим из аргивян?

      Хочешь ты новой жены, чтобы с ней наслаждаться любовью,

      В пышном шатре одному? Нет, Атрид, недостойное дело,

      Будучи нашим главой, в беды нас вовлекать постоянно!

      235 Робкое племя! Слабы как ахеянки мы, не ахейцы!

      Лучше домой отплывём, а его мы оставим под Троей!

      Пусть насыщаться здесь он чужими наградами вволю!

      Пусть он узнает: в боях кто опора ему и подмога?

      Он Ахиллеса, – а тот несравненно храбрее Атрида, –

      240 Как обесчестил, отняв его деву и властвуя ею!

      Мало озлоблен Пелид, он в душе своей слишком беспечен,

      Или, нанёс бы, Атрид, ты обиду последнюю в жизни!»

      Так возмущался Терсит, оскорбляя владыку Атрида,

      Буйный болтливый урод. Тут к нему Одиссей устремился.

      245 Гневно взглянул на него и воскликнул он голосом грозным:

      «Смолкни, безумный болтун! Хоть и громко орёшь да без толку!

      Смолкни, Терсит, и не смей средь толпы скиптроносцев порочить!

      Мужа презренней тебя, я клянусь, не найти средь ахеян,

      Тех, что под Трою пришли биться вместе с сынами Атрея!

      250 Лучше царей имена не склоняй ты в толпе понапрасну!

      И порицать их не смей! И о бегстве помалкивай лучше!

      Знает ли кто наперёд достоверно, чем окончится дело?

      Счастливо мы или нет, возвратимся в родную отчизну?

      Ты ж, безрассудный, сидишь и ругаешь вождя и владыку,

      255