Одиссея. Гомер

ввысь поднялись, высотою как горы.

      Там, разлучив корабли, половину отбросил он к Криту,

      Где кидоняне живут у потока реки Иардана.

      Высится гладкий утёс там над морем огромный, вдвигаясь

      В моря туманную мглу возле крайних пределов Гортины;

      [295] Нот там на западный пик, к Фесту, волны огромные гонит,

      Всё же тот мыс небольшой впрах крушит и огромные волны.

      Там очутились суда. Лишь проворством спаслись мореходы.

      Но корабли не спаслись: волны все их разбили о камни.

      Пять остальных кораблей черноносых, похищенных штормом,

      [300] Волны и ветер несли и на берег Египта пригнали.

      Много собрал Менелай там сокровищ, и золота много,

      Странствуя на кораблях в той стране среди чуждых народов.

      И в это время Эгист совершил беззаконное дело,

      Смерти Атрида предав. А народ покорился безмолвно.

      [305] Целых семь лет он царил вольно в златообильных Микенах.

      В год же восьмой из Афин возвратился ему на погибель

      Богоподобный Орест, и убийцу Эгиста убил он,

      Мстя за убийство отца, своего многославного предка.

      После устроил он пир поминальный, предав погребенью

      [310] Злую изменщицу мать и Эгиста, презренного труса.

      В тот самый день Менелай возвратился могучеголосый;

      Столько сокровищ привёз, сколько смог в кораблях уместить он!

      Ты же от дома вдали, друг мой, странствуй недолго, оставив

      Хищной толпе женихов всё имущество, предков наследство.

      [315] Поберегись, ведь они всё сожрут, всё нещадно расхитят.

      И бесполезным тогда станет путь, совершённый тобою.

      Но к Менелаю тебе я советую, требую даже,

      Съездить, его посетить. Он недавно вернулся из странствий;

      Был у народов таких отдалённых, откуда вернуться

      [320] Вряд ли надеялся кто, занесённый к ним штормом жестоким

      Через пространство пучин столь огромных и страшных, что за год

      Быстрые птицы сюда долететь не смогли бы оттуда.

      Можешь поехать к нему ты по морю с друзьями своими;

      Или по суше езжай, если хочешь: коней с колесницей

      [325] Дам, и своих сыновей я пошлю, чтобы путь в Лакедемон

      Славный тебе указать, где царит Менелай русокудрый.

      Сможешь тогда ты и сам обо всём расспросить Менелая;

      Лжи он не скажет тебе, потому что в нём мудрости много».

      Так он сказал. Между тем солнце село и сумрачно стало.

      [330] К Нестору слово своё обратила богиня Афина:

      «О, старец, мудро ты всё говорил! Только медлить не будем:

      Режьте теперь у быков языки, и вина намешайте,

      Чтоб Посейдону возлить и другим небожителям тоже.

      После – о ложе ночном время думать, о сне миротворном.

      [335] День превращается в ночь; дольше нам уж сидеть не прилично

      Здесь, на пиру у богов: всем пора разойтись, удалиться».

      Это сказав, Зевса дочь замолчала. С ней все согласились.

      Слуги тотчас же воды принесли, чтобы руки омыть им.

      Юноши в чашах больших до краёв намешали