Детство Лапиндрожки. Мемуары 1949–1955 гг.. Людмила Романова

двери, думая про себя, почти с юмором: «Ноженьки, ноженьки, спасайте мою жопоньку» побежал по узким закоулкам, наугад и, наконец, выбежал на дорогу. А там, на попутном грузовике, доехал до вокзала.

      – Явился! – сказала мама. Мы уже тут переживаем. И чемоданы и Люська. Отойти нельзя.

      – Да господи, сказали бы мне, я бы чемоданы ваши покараулила. И девочка бы со мной посидела. Чего терпеть-то?! Вон он туалет, за углом! – сказала какая-то гражданка, сидящая рядом.

      – Надя, ну, правда! На пять минут вещи бы оставить можно. И Люльку. Безмятежно сказал отец. Чего ты!

      – А где же твоя шляпа и шарф? – спросила мама, усмехнувшись на слова тетки и беспечность отца.

      – Да черт с ним, сам еле вырвался! Такая дрянь, этот Валерка оказался. Шушара какая-то! Представляешь, говорит! – дай ей в морду! Зашептал отец, повернувшись к женщине спиной. А второй с финкой был…

      Отец еще какое-то время был расстроен и чувствовал себя виноватым, но когда мама стала ему с точность до мелочей рассказывать, что бы с ним было, и какой он безалаберный, быстро осек ее

      – Ну, хватит! Разговорилась!

      – Какой ужас, – думала мама. – С ним можно так влететь! С его доверчивостью и безответственностью. И сказать ничего нельзя. Ничего слушать не хочет! Она глазами поискала милиционера, который ходил по залу ожидания, оценила обстановку, на случай, если эти уголовники вернутся. Но, никто здесь больше не появился. Или напились, или испугались, что их уже там ждут.

      В Уржуме мы побыли не долго, всего мамин отпуск.

      ***

      Мама никогда никому меня не доверяла, и привыкла быть бдительной. Эта черта была необходима при работе с секретными документами, такая у мамы была работа. И однажды ей это помогло.

      Это сейчас внушают всем, что бдительность – коммунистический, сталинский перехлест того времени. Но, на самом деле и вредителей, и врагов социалистического государства хватало.

      Как-то мама, закончив работу и, выполнив, все требования сохранности документов оделась и вышла в коридорчик рядом с бюро. Она уже хотела уходить, но решила поправить шапочку перед зеркалом, и в это время она увидела, как второй работник, который оставался под предлогом закончить работу, оглядевшись на дверь, полез в шкаф и стал доставать папки с документами, к которым у него доступа не было. Он листал и фотографировал бумаги. Мама все это видела в отражение в зеркале. В щелочку двери. А тому, второму было не видно, что за ним наблюдают. Мама вышла из кабинета тихо, чтобы не спугнуть шпиона. Она была обязана доложить о происходящем. Потом она, придя на работу, делала вид, что ничего не произошло, но, благодаря некоторому плану, этот человек был пойман с поличным, за таким же занятием. Он оказался агентом разведки другой страны. И был арестован. А маму представили к награде.

      А потом рассказывала мама, что ничего в этом Сергее Николаевиче диверсантского в облике не было. Он всегда был слишком обычным. У него в столе всегда стояла банка с вареньем и он, нагнув свою лысую голову поближе