Прах Анджелы. Фрэнк Маккорт

усердно молится Деве Марии, что служит всем нам примером?! Ой, вон там на полу не ваши денежки лежат?

      Миссис Макграт отсупает от весов, стрелка на них дергается.

      – Какие денежки? – недоуменно спрашивает она, потом глядит на Нору и догадывается, что та сделала это нарочно.

      – А, не денежки, просто тень так легла. – Нора с улыбкой глядит на весы: – Да, точно, ошибочка вышла, едва ли с полфунта.

      – Замучилась я уже с этими весами, – ворчит миссис Макграт.

      – Представляю, – отвечает Нора.

      – Но совесть моя чиста перед Богом, – продолжает миссис Макграт.

      – Конечно, чиста! – восклицает Нора. – И все в Обществе Святого Викентия и в Легионе Марии[38] вами просто восхищаются.

      – Стараюсь быть доброй католичкой.

      – Видит Бог, вам и стараться не надо, такое уж у вас само по себе сердце доброе. Мальчишек вот конфетками не угостите?

      – Ну, я не миллионерша, но вот, держите.

      – Да хранит вас Господь, миссис Макграт, уж я знаю, что слишком многого прошу, но может, найдется у вас парочка сигарет?

      – Ну, по талону сигарет не положено. Роскошь всякую я тут не выдаю.

      – Ну же, не откажите, миссус, а я уж господам из Общества непременно напомню о вашей доброте.

      – Ну ладно, ладно, – говорит миссис Макграт. – Вот вам сигареты. Но это в первый и последний раз.

      – Благослови вас Господь, – благодарит Нора. – Сожалею, что с весами помучиться пришлось.

* * *

      По дороге домой мы сворачиваем в Народный парк и садимся на скамейку. Мэйлахи и я сосем леденцы, а мама с Норой курят. Нора тут же закашливается и говорит, что курево ее доконает, чахотка – это у них в семье наследственное и никто еще до почтенного возраста не дожил, хотя в Лимерике и не захочешь до него дожить. Тут, мол, вообще седых почти нет – все или на кладбище, или по другую сторону Атлантики: на железной дороге работают да в полицейской форме разгуливают.

      – Счастливая вы, миссус, хоть мир повидали. Я бы все отдала, чтоб увидеть Нью-Йорк и то, как там народ по Бродвею прохаживается, забот не зная. Так нет же, угораздило меня в смазливого пьяницу влюбиться. Питер Моллой, наш пивной чемпион, обрюхатил меня и повел к алтарю, а мне едва семнадцать исполнилось. Ох и глупая я была, миссус. Да мы тут все в Лимерике выросли, ничегошеньки не зная, вот и результат: не женщина еще, а уже мать. Здесь ведь что? Дождь сплошной, да бабки старые Богу молятся. Я б все зубы отдала, лишь бы выбраться отсюда: в Америку уехать или хоть в Англию. Чемпион-то мой всю жизнь на пособии, да и его порой пропивает, и тогда я с ума схожу и меня в лечебницу увозят. – Нора снова затягивается и сотрясается от кашля всем телом, приговаривая:

      – Ой, Божечки, Божечки.

      Когда кашель отступает, она говорит, что ей домой пора, лекарство принимать.

      – На следующей неделе опять в Обществе увидимся. Если вам чего понадобится, пошлите за мной на Вайз-филд. Там любой покажет, где жена Питера Моллоя, пивного чемпиона.

* * *

      Юджин спит на кровати, укрытый пальто; а папа с Оливером

38

Легион Марии – католическая благотворительная организация, которая возникла в 1921 году в Ирландии.