Жизнь и смерть в ее руках. Лариса Соболева

за ней, покосился на бабая, который кашеварил у печки, и спросил, кивнув в его сторону:

      – Это кто такой?

      – Дядя Костя. Обыкновенный бомж. А это его вилла.

      Маля открыла автомобиль, собралась сесть за руль, но Князев придержал дверцу со словами:

      – Как тебя зовут?

      – Малика. Ударение на последнем слоге.

      – Я не глухой. Имя странное…

      – Узбекское. Моя мама была узбечкой.

      – Поедешь… на моей машине?

      – Других здесь нет. Кстати, ты мне ее вчера подарил, – улыбнулась она.

      – Я?! Что-то много небылиц ты про меня рассказала: и топился я, и машину подарил… Я не такой дурак. Привези минеральной воды с газом и сигарет.

      – Привезу.

      Князев морщился, наблюдая, как неуклюже Маля выезжала с поляны. Когда она уехала, он обвел взглядом окрестности, остановил его на бабае Косте. Тот пробовал варево, поднося горячую ложку ко рту, подмигнул Князеву:

      – Готово! Едрить твою в качель, не уха, а мармелад. Идем, мужик, в дом.

      Расстелив мятую газету на столе, Костя нарезал хлеб толстыми кусками, налил в миски ухи, одну аккуратно поставил перед Князевым. А тот следил за руками бабая, в которые навсегда влюбилась грязь и оттого не покидала их. Бабай не забыл и соль поставить в коробке, еще бутылку с чем-то мутным, приговаривая:

      – Ты похлебай, похлебай. Ушица после этого дела лекарство. – Он снова подхватился, ринулся в угол, где стоял ящик, и достал две кружки. – Налить?

      Князев догадался, что добрый бабай делится самогоном. Поморщившись, он отрицательно замотал головой:

      – Мэ-э-э.

      – Ну, тогда рассольчика попей. – И он указал глазами на ковш.

      Князев опасливо заглянул в миску, уха оказалась прозрачной и аппетитной.

      К вечеру Маля привезла двоих мужчин. Один был астенического телосложения, лет тридцати, дунешь – рассыплется. Худой, высокий, с впалой грудью, с длинными волосами и длинным лицом, завершающимся козлиной бородкой. Второй – невысокий, коренастый, с круглым лицом простака-дурака, но с хитрющими глазами негодяя, этому было примерно лет сорок, он оказался крепенький, мускулистый, с большими кистями рук. Одеты оба с подчеркнутой небрежностью, первый представился Тетрисом, второй – Бомбеем. Князев к этому времени тоже оделся в мятые брюки и рубашку, пиджак не высох. Маля привезла продукты и главное – картошку, отчего бабай Костя пришел в детский восторг и живенько развел костер. Тетрис и Бомбей подготавливали место для посиделок, а Маля курила в сторонке, будто готовить – не женское дело. Князев, отхлебывая из горлышка минеральную воду, подошел к ней:

      – А имена у них есть?

      – Ты попал почти на дно, здесь имена не нужны, они забываются.

      – Кто эти двое?

      – Люди. Без определенного места жительства.

      – Бомжи, – закивал Князев. Ну и в компанию попал! – Не похожи.

      – Я же сказала, ты угодил почти на дно, но не на самое дно. Ты иногда видишь из окна своего автомобиля опустившихся грязных алкашей в груде мусора – они уже ничто, ходячие