Жизнь и смерть в ее руках. Лариса Соболева

женские ноги, провел осоловевшим взглядом снизу вверх и поднял брови:

      – Ты кто? Эта… прости господи, да? У меня денег… фью. Извини.

      – А ты соображаешь. Садись в машину.

      Не надеясь, что он понял ее, она затолкала Князева на пассажирское место. Сама села за руль, поизучала приборы.

      – Ты хочешь рулить?.. – ужаснулся он, схватившись пятерней за подбородок и упав боком на дверцу. – Крутить мою?.. А ты умеешь?

      – «Оку» вожу, – продолжая исследовать приборы, сказала она. – Думаю, справлюсь.

      – «Оку»?! У меня же автоматика с… Нет, у меня… эта… как ее… Электроника! Но можно и так. Я щас… покажу… – После некоторых усилий он завел мотор и небрежно махнул рукой. – По-эхали.

      Маля взялась за руль – машина подпрыгнула и остановилась, пружинила, будто ее трясли.

      – Ничего, получится, это же не самолет, – проговорила она и опять попробовала тронуть с места, но уже осторожно. После нескольких попыток машина медленно поползла. – Пал Палыч, тебе куда? Домой?

      – Не-ет! – замахал он длинными руками, свесив голову на грудь. – Куда-нибудь. Меня не пустят… домой.

      – Да? Кто же посмеет не пустить тебя в твой дом?

      – Жена. Она ушла.

      – Ушла? – поддерживала разговор Маля, уделяя все внимание рулю и дороге. – Если она ушла, то ее нет дома.

      – Есть. Она меня ушла.

      Он скрестил на груди руки, выпятил губы до самого носа и прислонился плечом к дверце. А Маля научилась переключать скорость и повела авто чуть уверенней. Мельком взглянув на пассажира, она спросила тоном, каким обычно разговаривают с детьми или слабоумными:

      – Не пойму, как это – она тебя ушла?

      – Как, как… – заворчал он и заерзал. – Развод. А квартиру себе хочет. Чтобы я ей оставил. У меня квартира – у-у-у! Хо-рошая. Боль-шая.

      – Выгнала, что ли?

      – Я с-сам ушел. Взял и ушел. Мне сорок! А я дур-рак. Не разбираюсь в людях. Я болван! А теперь еще и… никто. У меня ничего больше нет. А было. Недавно было. А теперь нет. Останови, воздуха мало.

      Маля остановила машину, он открыл дверцу и запрокинул голову на спинку сиденья, ей показалось, заснул. Она со своей стороны толкнула дверцу – прохладный и свежий воздух, которого никогда не бывает в городе, заполнил салон. Посидев немного, Князев поежился:

      – А чего так холодно? – И… вывалился из машины.

      Когда Маля, обойдя автомобиль спереди, подбежала к нему, он уже встал на ноги, держась за капот, и глубоко вдыхал воздух, не соображая, что находится за городом:

      – Ух, запах… Ужасный! Жить хочется. А не хочется. Ты меня понимаешь?

      – Нет.

      – Потому что дура. Бабы все дуры. И мародеры. Слушай… а что это светится там?

      – Луна в реке.

      – Здесь река?! Пфф! – Он удивился, будто никогда не видел рек. Неопределенно пожав плечами, неожиданно зашагал к реке по бездорожью.

      – Куда ты? – бросилась вдогонку Маля.

      – Топиться. Утоплюсь – будет кайф…

      Однако, ступив в яму, он упал, но поднялся без посторонней помощи,