Азбука едет по России (сборник). Лев Рубинштейн

[19].

      – Сторожиха ты? – спросил он Лёшкину мать.

      – Я, батюшка…

      – Намедни ты приходила с жалобой?

      – Я, батюшка…

      – Ну вот, приказано у вас на Льняном дворе караул держать нам с Андрюшкой, так что неси что в печи есть! Вино есть?

      – Да я, батюшка…

      – Неси-неси – а то я тебя!

      Лёшкина мать поохала, поторговалась и вынесла стражникам ушат пива и кадушку солёной рыбы. Они закусили, оглянулись и, заметив Лёшку, замахали ему руками.

      – Матушка-то твоя на свою голову назвала! Теперь пущай стонет. Огоньку нет ли? Поди принеси.

      Лёшка принёс кусок каната, зажжённый у очага. Тот, что потемнее, достал из-за пазухи длинную тростниковую трубку, воровато оглянулся и закурил, смахивая дым ладонью.

      – Не проведали бы во дворце, Матюха! – сказал ему его товарищ. – Грех велик, за табак кнутом бьют.

      – Ничего, парнишка не скажет… Эй, парень, молчать будешь?

      – Буду, – ответил Лёшка. – А вы зачем пришли?

      Стражник затянулся и сказал важно:

      – Приказано нам сторожить, не объявится ли где беглый боярский сын Фёдор Троекуров. Старуха-то твоя, шило ей в бок, говорила намедни, что, дескать, по Льняному двору ходят чужие люди, так мы…

      – Матюха, – сказал тот, что посветлей, – а не сыскать ли в сарае?

      – Сыскано, – сказал Лёшка, с трудом глотая слюну, – да ничего не нашли.

      – А может, сыскать?

      – Ищите, – сказал Лёшка, набравшись отчаянной храбрости. – Только там неладно.

      – А что?

      – Кто-то по ночам стучит…

      Стражники переглянулись. Тот, что посветлее, перекрестился.

      – Кто же это?

      – Не знаю. А только стучит.

      – Тьфу! – сказал тот, что потемнее. – Ну и пущай стучит. Нам велели сторожить, а не искать. Нечистая сила, тьфу! Поди, парень, к матери, скажи, что пива мало. А ежели не даст, то мы ей всю печь разворотим.

      Лёшка обежал кругом сарая, нашёл щёлочку, постучал и шёпотом сказал беглецу, чтобы он выбирался поскорее через дыру, где доска поотстала, и бежал в лес. Но, к его удивлению, Фёдор устало ответил, что он никуда не пойдёт и останется в ботике хоть до зимы.

      – Тут и буду сидеть, – сказал Фёдор. – Пропаду, а никуда больше не пойду! А водицы принеси испить.

      Но недолго пришлось Фёдору сидеть, а молодцам сторожить. К полудню раздался звук барабана, и на Льняной двор вошла целая рота преображенцев в форменных кафтанах. Впереди шёл офицер. Он показал молодцам приказ, свёрнутый в трубочку:

      – Генерал князь Ромодановский приказал взять из сарая лодку и до Яузы дотащить.

      Молодцы читать не умели, а Ромодановского боялись. Но всё-таки уйти они не решились и остались сидеть на брёвнах, хмуро поглядывая на солдат.

      С солдатами пришёл крупный, старый, осанистый голландец с белой подстриженной бородой и розовым лицом. При нём был помощник, молодой человек лет двадцати пяти. Оба шли важно, опираясь на суковатые палки. Старший был Карстен Брандт, пушкарь и матрос, строивший двадцать лет назад корабль «Орёл» на Оке.

      Много