Царский витязь. Том 1. Мария Семёнова

потчевать не пришлось. Розщепиха нагнулась, высматривая пирожок порумяней. Вспомнила, повернулась:

      – Ты, сестрица Ерга, в людях све́дома… Подскажешь ли, Нетребкин острожок – где это?

      Бабушка задумалась, покачала головой:

      – Не слыхала ни разу.

      – Так-то вот, – приосанилась довольная Розщепиха. – И никто не слыхал. А у иных там подруженьки есть!

      – Я тебе про гусей-лебедей обещал, – сказал Светел братёнку.

      – Про боевых гусей? Как они дружиной ходили?

      – Ходили бы дружиной, кто бы их в хлевки́ запирал. Я тебе другое поведаю.

      – Как они в светлый ирий летят? Гуслярам гусли приносят?

      Светел улыбнулся:

      – А ещё детей в семьи, где по Правде живут.

      – И меня? Меня лебеди принесли или гуси?

      – Гусь на свадьбе весёлый жених, – начал объяснять Светел. – Лебедь – невеста в белой кручине. Гусь – драчун, лебедь – от Богов милость. Гуся мы печём и коптим. А лебеди, вона, в Кисельне с людьми в одном хлебе живут.

      – Бабушка говорила… андархи…

      На Коновом Вене лебедя считали царь-птицей, немыслимой для убийства. В стране, где правили предки Светела, лебедь был царской дичью. Птиц, священных для северян, били стрелами, подавали на богатых пирах.

      – Андархов наши старики уму не учили… Вот вам сказ про век былой: жил добытчик удалой. На широкое болото выходил он на охоту, поразмяться, погулять, серых утиц пострелять. Раз вечернею порою, многошумною весною мчался лебедь в небесах, нёс рожденья на крылах…

      Жогушка смотрел в облака, где незримо взмахивали белые крылья.

      – Злой охотник вскинул око, а за ним и лук жестокий. Он руки не удержал, чудо-птицу поражал. В небесах стрела мелькнула, в белых перьях утонула! Помутились небеса, плачут синие леса! Лишь стрелок не дует в ус: «Будет деткам мяса кус!» Гордым шагом…

      – Так он для деток старался?

      – Для деток. Только лучше не поесть, чем утратить стыд и честь. Не задумавшись о том, гордым шагом входит в дом: «Эй, жена, берись за дело!» Баба глядь… и обомлела! Вьётся вихорь по двору, в круг кладёт перо к перу! Тут ребятки прибегали, белым пухом обрастали, улетали выше, выше, мать с отцом, уже не слыша, уносились в небеса… Вот такие чудеса. С той поры лебяжье племя облетает злые земли, убоявшись отвернуть, к нам на север держит путь! Мы ребяточек рожаем, лебедей не обижаем!

      – А тебя? – спросил Жогушка. – Тебя симураны принесли?..

      Жало

      Это были совсем маленькие мальчишки. Сироты Левобережья, привыкшие к нищете и побоям. Обсевки Беды, почему-то забытые на этом свете Владычицей, милостиво прибравшей семьян.

      Люди стараются исправить упущение Правосудной. У каждого своих семеро с ложками. А тут ещё эти. Смотрят в глаза. На чужой кус рты разевают. А баба Опалёниха, что ловко умеет изгнать ненадобный плод и под рукой умиральными рубашечками торгует, – как раз когда нужна, не заглядывает.

      Куда девать дармоедов?

      Кого-то выводят в тёмный лес без следа.

      Других