Разбивая волны. Кэрри Лонсдейл

в машине.

      – Мне нужно серьезно поговорить с твоей мамой, Молли! – С этими словами он крепко взял маму за плечо и потащил в обход машины. Встав так, чтобы полицейские не могли их видеть, папа положил ладонь маме на то место, где плечо переходило в шею, и что-то сказал. Я не слышала ни слова, даже несмотря на то, что незаметно приоткрыла окошко – так тихо он говорил, но хорошо видела, что папа очень разозлился. Его лицо стало красным, как помидор, а в уголках губ показались белые капельки слюны. Когда он закончил, мама коротко кивнула, и папа жестом велел ей сесть в машину. Сам он сделал то же самое, громко хлопнув дверцей, тогда как мама закрыла дверь со своей стороны очень аккуратно – только чуть слышно клацнул замок. Несколько секунд оба сидели неподвижно, потом папа глубоко вздохнул и повернулся к маме.

      – Я люблю тебя, Шейла! Очень сильно люблю!

      – Я тоже… тоже тебя люблю, – тихо прошептала мама, но я видела, что она вся напряжена.

      Папа наклонился к ней, но мама на него даже не смотрела, поэтому он сказал:

      – Поцелуй меня.

      Мама пошевелилась, медленно разворачиваясь к нему. Папа положил ей ладонь на затылок, нетерпеливым жестом привлек к себе и поцеловал быстро и крепко. Потом он отпустил маму и завел мотор.

      – Надеюсь, мы поняли друг друга, – сказал он.

      Мама сложила руки на коленях.

      – Да.

      – Мы должны стать нормальной семьей, – проговорил отец. – Ни один человек в этом вашем Монтерее не должен знать, что мы… не должен знать о ваших способностях, поэтому никаких фокусов с чтением мыслей и прочим! Тебя это тоже касается! – Он бросил на меня быстрый, подозрительный взгляд, потом снова уставился на маму.

      Я тоже смотрела на маму, смотрела во все глаза, чувствуя, как стучит у меня в груди сердце. Мама часто болтала со мной без слов, читала мне книжки, говорила, что любит меня. А папа хотел все это отнять!

      «Скажи ему “нет”, мама! Скажи!..» – мысленно взмолилась я, но мама не откликнулась.

      – Надеюсь, ты не назвала копам нашу фамилию? – уточнил отец после довольно продолжительной паузы.

      Мама покачала головой.

      – Нет, я назвалась выдуманной фамилией, как ты и просил. И дала фальшивый телефонный номер.

      «Мама?!» – мысленно окликнула ее я.

      – Отлично. – Папа кивнул. – Я не хочу, чтобы они нам названивали и обращались с нами, словно с какими-то уродами!.. А если о сегодняшнем случае пронюхают репортеришки, нам и вовсе житья никакого не будет. Ну ладно, поехали… – Он тронул машину с места и, развернувшись, медленно поехал назад к шоссе.

      «Почему ты молчишь, мама?!»

      Но она снова не отозвалась и даже не обернулась, чтобы взглянуть на меня. Мама сидела неподвижно, как статуя, и смотрела только вперед, сложив руки на коленях.

      Глаза у меня защипало от подступивших слез. Я не понимала, что с нами не так! Мама часто говорила мне, что мы – особенные. Почему папа не может этого понять? И почему он так сильно ненавидит нас за это?

      Прижавшись