Обратная сторона любви. Эрнест Владимирович Катаев

взяла из рук Ольги телефон и предала его парню через стол. Сергей осмотрел его и сунул в карман рубашки.

      – Покормите ребёнка! – громко потребовал отец, – борща налейте, копуши.

      Есть Ире не хотелось, она вяло гоняла ложкой мясо по тарелке, клонило в сон, звуки долетали всё глуше и глуше. Но сильно болела ноги и это как-то раздражённо бодрило.

      – Пойдём-ка спать, дочка, – Георгий Иванович взял за плечи Ирину, помог встать и отвёл в комнату.

      Там он ей помог раздеться, как когда-то очень давно в детстве. Хмыкнул, увидев рану на голени. Потом девушка сквозь сон чувствовала его руки, ощупывающие ногу, было немного неприятно, когда отец обрабатывал порез перекисью водорода и накладывал пластырь. Колготки он просто срезал ножницами, почти без труда убрав ссохшийся участок с кожи.

      – Спасибо, папа…

      Она уже не видела его, а отец покачал головой, поправляя на ней одеяло. С его сыновьями было всё ясно – что, когда и почему, а вот дочь для него так и осталась непрочитанной книгой, и он понимал, своим мужским разумом понимал, что основные неприятности будут впереди…

      И опять ей снился тот же сон. По-прежнему она сидела на краешке дивана, делая толи математику, толи чистописание. Взрослые люди неясными сумеречными великанами журчали рядом, бурчали, толклись бестолково…

      – Ушастая! – рявкнул вдруг кто-то над ухом, и она тут же проснулась, вздрогнув всем телом, падая от неожиданности в пустоту с подлокотника дивана…

      На кухне не стесняясь, разговаривали в голос, считая, видимо, что утомлённая девушка видит сны, и ей нет дела до сплетен про неё.

      –…Не, вы представляете – держит эту Вальку, подстилку, и ещё, говорят, её потрахивает начальник охраны, держит прямо вот так обеими руками за шкирма, бросив её как мешок с дерьмом на стол, и рычит натурально прямо в лицо! Рычит! Как тигрица, блин! Ха-ха! Комп, всё такое там, что было, взмахом так, как прямо дирижёр палочкой, как Карл, твою мать, двенадцатый, на русских под Полтавой свои полки – Валькиной башкой пушистой вжах! Всё на пол! А Вальку-проститутку, прости господи, как мешок…

      – Дальше, Сергей!

      – Так я ей – Ирка, Ирка, дур-ра, что ж ты, отпусти эту шлюху-то. На хрена она тебе, подстилка? А Ирка мне в лицо глазищами – зырк! А та-ам! Ой, мать… Бешенство! Такое, что вообще в жизни не видел! Готика! Натурально берсерк! Викинги древние встали из гробов, чтоб с Валгаллы приветствовать свою дочь! Вот опять грядёт Рагнарёк!..

      – Можно без поэтических отклонений?

      – А мне нравится. Серёжа, вы, наверное, стихи пишете?

      – Оля – откуда вы знаете?

      – Я чувствую.

      – Да, пишу. И песни пишу.

      – Молодец. А дальше то что, Сергей?

      – А дальше, Георгий Иваныч, мы с Михалычем, с отдела нашего мужиком и ещё с двумя парнями – Генкой с финансового и Степан Дмитричем с…

      – Без подробностей, кто и что. Про действие рассказывайте, поэт вы наш, правдоруб.

      – …А! Со Степан Дмитричем с отдела низких температур, а потом ещё подбежал этот, как его…

      – Дальше! Дальше! – нестройный галдёж.

      – Да! Хрен