Обратная сторона любви. Эрнест Владимирович Катаев

со стола, которые Ира покупала для себя на свои же деньги, были заменены стандартным офисным набором для всех. И вообще в кабинете была полностью изменена обстановка – появились ещё три стола с компьютерами и несколько шкафов вдоль стен.

      Было тесно и громоздко. Душно.

      – Ты кто?

      Девка отвлеклась с полупрезрительным видом от своего вселенской важности дела и перевела царский взгляд на вошедшую хозяйку кабинета: круглые кукольные глаза офисной шлюхи – абсолютно именно так себе и представляла Ирина девиц такого сорта.

      – А ты?.. Кто?

      Нижняя губа в ещё большем пренебрежении вывалилась к подбородку, глаза стали просто до неприличия огромными, и Ира ясно увидела, как эта проститутка сосёт дирику.

      И тут до командировочной победительницы дошло.

      Перед глазами чётко и ясно всплыла поздравлялка на тумбе в фойе корпуса с портретом сына суки-дирика и с названием её диссертации. Сынок заходил пару раз к ней в кабинет и в лабораторный бокс, но не заговаривал, лишь молча минуту-две, наблюдал за процессом. А потом, так и не произнеся ни слова, тихо исчезал…

      Дата на тумбе была как раз на прошедшую пятницу – на вечер, именно на тот момент, когда Ирина ехала счастливая и воодушевлённая домой. Эти падлы, что шептались за спиной, единогласно проголосовали за её работу какому-то ублюдку, недоумку и неучу, только лишь за то, что он сыночек их «уважаемого» директора.

      Разве не ясно – мы всем коллективом единодушно любим лизать директорскую задницу! Мы обожаем это дело, мы жить без этого не можем, не видим смысла в своём существовании – без ежедневного облизывания возлюбимого в едином порыве такого распрекрасного зада! И каждый из нас считает своим душевным долгом при всяком удобном и даже не очень удобном случае, как можно мягче и нежнее, от всей верноподданнической любвеобильной души, приходя от этого в благоговейный восторг, лизнуть и:

      – А-а-ах! Какая же-е у-у-у ва-а-ас-с! Ж-ж-жо-о-о-опа-а-а-а-а-а-а-а!!!

      А выскочкам со своим индивидуальным мнением нет места в нашем сплочённом к начальственной заднице коллективе, где практикуется общее связывание языков в единый, капающий слюнями, вихляющийся ловкий жгут. Где сердца бьются в унисон девиза: «Лизать, лизать, лизать». Кто проявит свою строптивость в этом архиважнейшем деле, кто захочет идти своей дорогой, петь собственную песню, а – значит, не скован с нами одной цепью обожания начальственной жопы, того – вон. Вон!!! Независимость и упрямство в святом деле жополизства?!! Во-о-он!!! И да будет так во все времена и вовеки вечные в стенах вверенного нам института! И пусть эти выскочки убираются из нашего тёпленького, так опасающегося всяких случайных сквозняков, а потому привычно вонючего, прямо так мило и по-домашнему вонючего, родного НИИ – куда-нибудь подальше на холод. Туда, где они могут творить чего угодно в своём непонимании остроты момента их жизни, карьеры и иерархии, туда – где гуляют анархически вольные ветра, а потому нет нашего объединяющего запаха. Нам же здесь на нашей лесенке