Черная стезя. Михаил Александрович Каюрин

дороги здесь просто нет. Справа – Алдан, слева – скалы. Только дурак полезет через хребет. А их шалаш, кстати, из-за деревьев и кустарника совсем не видно. Не заметили же мы его, пока я не спустился вниз?

      – Ну, так оно, – согласился с доводами Григорий. – А, может, ждут они не нас вовсе, а кого-нибудь из своего окружения? Ведь с Клешнёй хороводились многие?

      – Ага, сами, значит, спустились на лодке, а шестёрок отправили по тайге блуждать, – скривился в ухмылке Миролюбов. – Нет, Гриня, Клешня остановился здесь для встречи с нами. Воры дятлов и крысятников не милуют, они их на ножи сажают. Клешня уверен, что рано или поздно мы с тобой уткнёмся в это горлышко. Сидит и ждёт нас, как ты ждал захода рыбешки в морду.

      – Какие мы, к чёрту, дятлы? – возмутился Надеждин. – Мы с тобой ни на кого не стучали, ни одной фамилии не назвали. Я по рации сообщил лишь о факте ограбления. Только и всего.

      – А для чего ты это сделал, скажи? Кто тебя об этом просил? Ты советовался со мной? Можно было и промолчать, как сделали другие. Ушёл бы в барак, отсиделся. Следователю сказал бы, что ничего не видел, ничего не слышал. И Шатун был бы жив, и Клешня бы ничего против нас не имел.

      – Но ведь эти бандюки пуд золота похитили у государства! – высказал аргумент в свою защиту Григорий. – А то и два. И начальника прииска убили!

      – А ты смог этому помешать? Ты отнял у них золото и вернул государству? Ты спас начальника прииска от гибели? Что такого героического ты сделал? – Миролюбов сделал шаг вперёд, подошёл к Григорию вплотную. Вероятно, взгляд его в эту минуту был настолько угрожающим, что Надеждин в страхе отшатнулся.

      – Сано, ты чего? Разве я виноват, что так всё произошло?

      – Ага, испугался, бурятская кровь? Мозгами надо было раньше шевелить, когда рука тянулась к самородку. И страха бы сейчас не было передо мной. Зачем ты чужое золото с собой прихватил? Оно ведь тебе не принадлежит?

      – Ты и об этом знаешь? – ужаснулся Надеждин.

      – В мешке твоём случайно обнаружил, когда речку перешли. Решил не спрашивать до времени. Подумал, сам расколешься.

      – Не хотел я тебе рассказывать, Сано, – быстро заговорил Григорий. – В суматохе как-то само самой получилось. Бес попутал, видать, когда я увидел этот слиток рядом с Шатуном. Когда Шатун упал, самородок вывалился у него из кармана. Ну и затуманился мой рассудок при виде такого богатства, совсем машинально умыкнул я его. Мужики сказывали, будто начальник этот самородок для себя оставил, не занёс в учетную ведомость. Если бы я его не подобрал – он всё равно бы не долежал до приезда следователя.

      – Не долежал бы, это точно, – спокойно подтвердил Миролюбов. – Хмурый там вертелся в это время, он бы и подобрал.

      – Вот-вот, и свалил бы на нас всё одно. Шатуна-то мы завалили, значит, и золото забрали тоже мы, – обрадовавшись неожиданному повороту разговора, протараторил Надеждин. – Никто бы не поверил, что мы не при делах.

      – Скажи, Гриня, если ты от природы баламут, то почему мне всегда приходится расхлёбывать твою кашу?

      – Сано, прости меня, так уж вышло, – веки на раскосых глазах Надеждина виновато