Черная стезя. Михаил Александрович Каюрин

отчего-то, Гриша, я чувствую это, – серьёзным тоном сказал Миролюбов. – Сердце у меня по-другому начинает толкаться в предчувствии опасности. Внутри организма будто огонь какой-то загорается, горячо становится в груди.

      – В пятки сердце не уходит? – рассмеялся Григорий.

      – Нет, в пятки оно у меня никогда не уходит – тайга наделила смелостью, а вот опасность я всегда наперед чувствую, – не обращая внимания на подковырку, ответил Александр без улыбки. – Видать, от отца передалось. Он опасность всегда предчувствовал и заранее к ней готовился.

      – Ерунда всё это, предрассудки, – после длительной паузы проговорил Григорий. – От недоедания твоё сердце неправильно толкается, от слабости. Вот похлебаем наваристой ухи, наберёмся сил – и всё пройдёт, вот увидишь. Застучит твоё сердце, как часики.

      – Поживём – увидим, – сказал Александр. – Только дурное предчувствие меня никогда не подводило.

      – Думаешь, Клешня следом идёт?

      – Уверен, – сказал Миролюбов. – Только преследует он не нас.

      – А кого?

      – Он бежит от милиции. Ему награбленное золото спасать надо. У него его – ого сколько! Шутка ли, прииск ограбил? По реке он сплавляется со своей братвой, зуб даю. Жаль только, что мы не знаем, где он сейчас? Подплывает к устью Учура, или уже миновал его, дошёл по Алдану до Усть-Миля. В любом случае, нам здесь денёк надо отсидеться, пусть Клешня уйдёт от нас подальше вперед.

      – Ты прав, Сано, – согласился Григорий. – Будем жирок набирать. Нам спешить некуда, пусть всё поутихнет немного. Милиции известно о нападении на прииск, по рации я сообщил в управление о нападении. Наверняка прискакали уже синие околыши. Всё-таки, больше недели прошло с момента ограбления.

      – Может, зря мы с тобой с прииска дёру дали? – в раздумье проговорил Александр, взглянув на друга. – Артельное золото мы не брали, людей не убивали, чего испугались? Ну, появился бы на прииске следователь, допросил нас, как свидетелей, и что? Упёк за решётку?

      – Запросто, – ответил Григорий без промедления. – На прииске осталось мно-ого тёмных пятен, которых нам с тобой не смыть. Загребли бы до кучи, не сомневайся. Если бы начальник артели живым остался, а то и поручиться за нас некому. Не-ет, Сано, рванули мы с прииска под шумок правильно. Пусть мельтоны думают, что и нас бандиты где-то порешили.

      – Да, наверное, ты прав, – покивал головой Миролюбов. – И бугая этого, Шатуна, я, кажись, отправил на небеса только в один конец. Он ведь так и не поднялся, пока ты там с рацией возился. Получается, жмурик он. Бандит Шатун, или нет, а отвечать за его смерть по любому пришлось бы.

      До полудня они просидели на берегу, вспоминали детали происшествия на прииске.

      – Ладно, хорош трепаться, – оборвал воспоминания Миролюбов. – Что произошло, то произошло, назад времени не воротишь. Пошли морду вытаскивать, дружище.

      – Пошли, братуха. Как говорится, языком и лаптя не сплести, а от звонкого пения можно только охрипнуть.

      Дружба Григория и Александра действительно была настолько крепкой и преданной, чтобы, не кривя душой, можно было называть