Черная стезя. Михаил Александрович Каюрин

вас с условиями проживания в посёлке, затем проведу перекличку, чтобы подтвердить в органах НКВД ваше прибытие. На каждого из вас будут заведены рабочие карточки, в них будет вестись запись ежедневной выработки норм. Работа простая, и не требует каких-то определённых знаний. Будете валить лес, пилить стволы лучковой пилой по размеру один метр двадцать сантиметров, колоть надвое и складывать в поленницу. Вот и вся ваша работа. Принимать выработку будет мастер или я сам лично.

      С минуту Кожин смотрел на толпу с нескрываемой издёвкой. Он знал, что за люди перед ним сгрудились, и поэтому не испытывал к ссыльным никакой жалости. Его голос зазвучал ещё строже, слова были более жесткими.

      – Мне хорошо известно, кто вы такие и по какой причине оказались в наших краях. Советская власть наказала вас и даёт возможность исправиться. Я не буду ограничивать вас в сверхурочной работе, каждый может трудиться столько, сколько позволят силы, но труд должен длиться не менее восьми часов. Никакой поблажки в связи с отсутствием опыта не будет. Норма, установленная на одного человека, составляет четыре кубометра в день. Особо отличившихся работников буду поощрять по собственному усмотрению. Ясно?

      В собравшейся толпе прокатилась волна тяжёлых сдавленных вздохов. Ссыльные только сейчас начали понимать, какая жестокая жизнь им уготована. На глазах женщин появились слёзы. Их чувствительная натура безошибочно уловила в словах Кожина тот дух враждебности, который будет постоянно витать вокруг них, и ни одна душа не задумается пожалеть их семьи.

      – Как в колонии, – услышала Евдокия чей-то женский голос у себя за спиной. – С той лишь разницей, что бараки не обнесены колючей проволокой.

      – А ты думала, тебя здесь встретят с хлебом-солью? – отозвалась другая женщина. – Радоваться будут твоему приезду?

      Следом за этими голосами послышались ещё несколько:

      – Окрестили врагами народа, ироды, и ходить нам теперь с этим клеймом до самой смерти.

      – С такой жизнью недолго осталось её ждать.

      – Дети-то здесь причём? Хотя бы их пожалели…

      – При таких условиях мы долго не протянем…

      – Цыть, бабы, не хороните себя раньше времени, – сердито проговорил мужчина со шрамом на лице. Его светлые глаза грозно блеснули. – В тайге есть зверьё, в реке рыба водится, проживём.

      Кожин подождал, когда стихнет ропот, продолжил:

      – Жизнь вам мёдом не покажется, это точно. Работа тяжёлая, паёк скудный, скрывать не стану. Но вы сами во всём повинны, и я не советую никому из вас срывать своё недовольство на мне. Если кто-нибудь попытается мне мстить, поверьте, я найду способ, как отблагодарить. – Староста обвёл ссыльных устрашающим взглядом.

      В это время двери конторы отворились, на крыльце появился мужчина, чем-то похожий на Кожина. Он был тоже с бородой и в косоворотке, в руках у него была конторская книга.

      – Они что, староверы? – тихонько поинтересовался низкорослый и щуплый