Грани ненависти. Ульяна Трофимова

закрыться двери зала, как Дайон еле шевеля ледяными губами, попросила:

      – Отец, прошу позволения уйти в свои покои.

      Сиртингин окинул дочь долгим взглядом. И столько в нем было горечи и замешательства, столько невысказанного, столько всего, что девушка и сама чувствовала, как сердце его сжалось от обреченности перед будущим. Глянуть на мать Дайон не успела, потому что сиртингин махнул рукой, и несколько прислужниц обступили девушку.

      Играя роль расстроенной обстоятельствами невесты, Дайон на негнущихся ногах направилась к выходу. Стараясь не замечать удивленно любопытных глаз гостей и не слышать приглушенных перешептываний. Она была уверена, что уже сегодня ночью, а еще пуще, прямо с завтрашнего утра все четыре холма будут судачить о том, что дочь сиртингина осталась, чуть ли не брошенной у священной арки. Что великой Сивее так и не досталась прядь волос гордячки Дайон.

      Едва за ее спиной закрылись двери атрия, как девушка отмерла и бегом бросилась через широкую террасу в сад, а оттуда – через галерею к своим покоям. На ходу срывая с себя жемчуга и высвобождая золотые шпильки из сложной прически, смеялась навзрыд, давя истеричными всхлипами только что пережитое напряжение.

      – Свадьба! Как отцу такое в голову могло придти? Какая к бесам свадьба?! Где Дайон, а где семейная жизнь. Эти вещи попросту не совместимы. Не бывать этому! Нет! – Беда миновала. И пусть передышка будет короткой, Дайон была уверена, что сможет придумать, как справиться со свалившейся на ее голову замужеством. – Не позволю этому случится!

      Через несколько минут в покоях Дайон обмершие от испуга прислужницы поднимали с пола разорванное на куски платье и рассыпавшийся жемчуг. А за окном прямо по садовым дорожкам стрелой от конюшен несся вороной конь. С юношей на спине. Черный плащ крыльями полоскался вокруг него, а хлесткая плетка, которой он подгонял скакуна то и дело оглашала сад своими щелчками.

      Глава 4

      Такого собрания элиты Архипелага не видел еще никто. Гости, судача и перемещаясь с места на место, собирались небольшими группками и мусолили только что увиденное и услышанное. Причем, чем дольше это происходило, тем больше оттенков приобретала история. Сиртингин скрипел зубами, Адалия бледнела с каждой минутой. После того, как одна из прислужниц тихо подошла и шепнула ей через плечо, что Дайон унеслась куда-то на лошади, ванни впервые проигнорировав гостеприимство и этикет, ушла в свои покои. Правда, перед тем как уйти, сказала мужу, так, чтобы никто не слышал:

      – Найди ее и верни домой!

      Прием продолжался. Естественно, не в том ключе, в котором должен был. Гости ели, пили, делали вид, что слушают музыку, на самом деле пыталась уловить каждую деталь в обсуждениях и горячих сплетнях. А Варл с досадой и нетерпением ждал, когда все, наконец, уберутся из его дома. Двое телохранителей были посланы к бухте. Это единственное место, куда Дайон могла отправиться. И только доверенные знали о нем. По крайней мере, он так думал и на что очень надеялся.

      Не