Грани ненависти. Ульяна Трофимова

жених, госпожа…

      Мысленно застонав, Дайон отвернулась. Недаром она когда-то хотела намотать кишки царевича на меч, недаром противилась свадьбе. Чтоб за такого зверя? За недоумка, что, не разобравшись, натворил такое? Да никогда!

      – Он еще здесь?

      – Да, госпожа. Но не волнуйся – припасы мы все-таки донесли. И некоторое время еще продержимся. – Помялся немного и добавил. – Я Квар, твой верный раб теперь. Спасла и ребят моих, и меня. И в огонь, и в воду за тобой пойду!

      Дайон ухмыльнулась без иронии:

      – В огне мы уже побывали. Давай без воды обойдемся.

      Охранник кивнул и, взглядом спросив у Адалии разрешения, вышел из пещеры.

      Через два дня Дайон села. Еще через день встала и, игнорируя протесты матери и темноту в глазах, стала потихоньку расхаживаться. Первое время пляж качался под ногами, одышка от слабости сводила с ума, но морской воздух, молодой организм и желание сопротивляться обстоятельствам делали свое дело. Рана уже не болела так сильно, лишь отдавалась колющей болью при неосторожном движении да потихоньку ныла, когда вечером на холмы опускался туман.

      …А через неделю отряд восточных солдат, патрулирующих побережье на небольшой галере, обнаружил лодку, пристроенную у приморских валунов…

      ***

      Утро ясное и тихое. Только крики жадных чаек и неторопливый шелест волн. Спокойный и мощный, способный унять, укротить бушующие мысли, заставить по-другому воспринимать окружающее: не так остро, как приходится. Ведь все тленно и недолговечно в этом мире.