Нищенка. Михаил Серафимович Максимов

мужики, – вымрет село.

      – Нищенку бы позвать, может, помогла бы чем? – предложила одна женщина.

      – Позвать-то можно, но поможет ли? – высказали сомнение другие.

      Только звать Милану не пришлось, она сама появилась в деревне.

      Люди выносили всё, что только у них было наготовлено. Милана взяла, как всегда, скромное подаянье, помолилась, поклонилась деревне и ушла в свой лес. К вечеру над деревней зависла чёрная туча, а потом такой ливень обрушился, что все ямы и ухабы до краёв наполнились водой. Появилась она и в колодцах, ожили посевы, веселее защебетали пташки.

      После этого случая весть о ней разнеслась далеко за пределы этой округи.

      – Пришла, молодка, – встретил её однажды старичок, – садись, поговорить надо.

      – Приберусь, дедушка, потом поговорим.

      – А ты садись, садись, не перебивай старого человека. Так вот, изуродовала тебя моя старшая сестра, но помочь тебе ещё можно.

      Я зелье сварил, если им побрызгать возле той барыни, которая украла у тебя твою красоту, ты опять станешь прежней, а барыня эта скоро в наших края будет.

      Сердце у Миланы часто, часто застучало. Она же была такая красавица, парни на неё засматривались, собирались идти к барину за разрешением на женитьбу. Нравился ей местный кузнец, рослый, красивый, а уж сильный какой, прижмёт на гулянке к груди, аж дыханье перехватит.

      – Помни, только в этом году зелье тебе поможет, потом надо будет ждать ещё аж двадцать лет.

      Взяла Милана склянку с жидкостью, прижала к груди. Неужели ещё ей счастье сможет улыбнуться, неужели сбросит она эту ужасную внешность.

      А барыня приехала в их края не случайно. Болел её сын, единственный наследник неизлечимой болезнью, жить ему оставалось совсем не много. Прослышала она про нищенку, собралась немедленно в дорогу. Накупила разных сладостей, одежды всякой, денег с собой много взяла.

      – Не пригодится всё это, – сказала служанка, – не берёт нищенка такие подаяния.

      – Что же делать?

      – Испеки хлеб сама, наквась капусты, яблочек нарви румяных из сада, может, смилостивится и возьмёт у вас подаяние.

      Так барыня и сделала. Печь хлеб и квасить капусту ей помогали, но делала она всё это своими руками. Когда приехала в эти края, наняла скромную повозку и поехала по деревням.

      И вот они встретились. Милана сразу узнала свои волосы, груди, лицо, девичий стан. А барыня смотрела на нищенку с такой тревогой и надеждой, что не замечала ни уродства, ни взгляда осуждающего.

      – Милая, возьми подаяние, помоги сыну моему, единственный он у меня, больше не будет детей, сжалься надо мной.

      А у Миланы склянка в руке с зельем, плесни, и станут девичьи грёзы реальностью, начнётся другая жизнь, расцветёт опять молодость разнотравьем весны да многоголосием птичьим.

      Опустилась барыня на колени.

      – Мать я, не выдержит материнское сердце потери сына, сжалься, прими подаяние. Хочешь, жизнь мою возьми, богатство и роскошь,