Нищенка. Михаил Серафимович Максимов

горемычная, за что только её всевышний наказал?

      Женщины ушли, но долго быть ей в одиночестве не пришлось.

      – Кто ты такая? – спросила её одна из нищенок.

      – Такая же, как и вы.

      – Чего измождённая такая?

      – Идти долго пришлось.

      – Да, небогатый сбор у тебя, но так и быть, продам тебе хлебушка, сальца немного, ты не против?

      – Нет, нет, я очень есть хочу.

      Нищенка забрала медяки, дала ей несколько кусков хлеба, немного сала, подумала чуток и положила в котомку луку и два яичка.

      – Ну вот, на твои гроши с лихвой будет. У церкви ты много не насобираешь, ходи по деревням, люди у нас бедные, но умереть с голоду не дадут, – посоветовала она Милане.

      Та и послушалась её совета. Пришла в одну деревню, постучалась в дом. Дверь не сразу открыли, она уже уходить собралась, но сердитый голос остановил её.

      – Нищенка это, а не Лукерья, уходи, уходи, не до тебя нам, – мужчина замахал на Милану рукой.

      Она повернулась и пошла к другому дому.

      – Погоди, – остановила её старуха, – на сына не сердись, невестка разродиться не может, на вот возьми, – она протянула кусок хлеба и две луковицы, которые Милана взяла и положила в котомку.

      – Помолись за бабу, может, полегчает ей?

      Милана отошла от дома, перекрестилась сама, потом перекрестила дом, низко поклонилась и удалилась.

      Она не слышала, как раздался в том доме детский крик, не видела, как старуха усердно молилась на образа, как счастливый отец благодарил господа за сына, третьего в семье после двух девок.

      Было лето, Милана не испытывала особой нужды в ночлеге. Сядет у ручья, попьёт водички, съест свой скудный сбор, да и заночует в каком – ни будь стожке. А собирала она ровно столько, сколько ей надобно было на пропитание в этот день. Стучалась она в двери только бедных людей, богатые дома старалась обходить стороной. Но в одной деревне постучалась в добротные тесовые ворота.

      – А, нищенка, подожди я сейчас, а ты зайди в двор-то.

      Вышел он быстро, подал ей калач, несколько яиц, капусты квашеной немного, горсть леденцов и небольшую связку баранок. Милана взяла калач, одно яйцо, капусту от, остального отказалась. Отошла от дома, помолилась, перекрестила дом, низко поклонилась и ушла своей дорогой. А у хозяина сын при смерти был. Лекарь приезжал, посмотрел на парня, дал каких-то порошков, взял деньги и укатил в город. Хозяин был хоть и зажиточный, но плохого людям он не делал. Работать заставлял до пота, но работников не обижал, платил им больше, чем платили другие. Деревня эта не принадлежала барам, когда-то они откупились от барина, который промотал в своё время всё своё состояние, были вольными, но такими же бедными, как и их соседи.

      Милана ушла, а сыну хозяина полегчало. Спал жар, он перестал бредить во сне, а утром следующего дня, на удивление всем, пришёл в себя.

      Люди приметили, к кому нищенка придёт за подаяньем,