.

что у него в апартаментах тоже вода из крана не идет. Как говорится, если в кране нет воды… – усмехнувшись, Гаврилов велел доставить к себе в кабинет 1891. Он, впрочем, никогда бы не произнес стишок вслух:

      – Будущий Израиль станет оплотом социализма, на Ближнем Востоке. И вообще, антисемитизм, это пережитки прошлого. Отец всегда называл евреев жидами… – Гаврилов родился в семье спеца, как говорили после революции, инженера, и сам получил хорошее образование:

      – Не то, что Соболев. Двадцать лет назад он пас коров у себя в смоленской глуши. Если бы ни тридцать седьмой год, он бы никогда не поднялся дальше уполномоченного НКВД… – полковник хмыкнул:

      – Называл, но в кругу семьи. В министерстве много евреев, хотя бы Эйтингон, правая рука Берии. Надо быть осторожным, все вокруг только и делают, что пишут доносы…

      Он вежливо поинтересовался у 1891, имеет ли она опыт работы с сантехническим оборудованием. Голос женщины дышал холодом:

      – У меня два доктората, по математике и физике… – в папке 1891 не говорилось, какое образование она получила, и даже где родилась, – я сумею справиться с трубами канализации или водопровода… – Гаврилов подозревал, что 1891 привезли в СССР после разгрома нацистской Германии:

      – В качестве репараций. В Москве у меня тоже такие инженеры работали. Немецких физиков собрали рядом с Сочи, химиков отправили в Среднюю Азию, а ее загнали в глушь. И не просто загнали, а собрали вокруг нее целый женский монастырь… – по строгому распоряжению Москвы в бюро трудились только женщины.

      Затребовав личного секретаря, переводчика, 1891 указала, что женщина, кроме владения европейскими языками, должна иметь чертежные навыки:

      – Мне в голову приходят идеи… – глава бюро повертела худой рукой, – я не могу тратить драгоценное время на их визуализацию… – Гаврилов не понял и переспросил:

      – На чертежи, товарищ начальник… – чуть ли не по складам повторила 1891. Глава бюро упорно обращалась к Гаврилову с фашистским приветствием. Полковник ее не поправлял:

      – Черт с ней, пусть называет меня, как хочет. Главное, чтобы она работала… – чертежницу, знающую четыре языка, в том числе русский, искали месяц:

      – И нашли только беременную, – недовольно подумал Гаврилов, – у нас нет отделения для мамок, а заводить его никто не позволит, лишние расходы. Отправим щенка в Дом Малютки, на большую землю. Сдохнет, так сдохнет, туда ему и дорога… – переводчица оказалась женой получившего двадцать пять лет лагерей иностранного шпиона:

      – Якобы он партизанил, в Европе, оттуда и привез жену. Такая же продажная тварь, как и он сам… – не желая вступать в лишнюю переписку с Москвой, Гаврилов не сообщал Науму Исааковичу ни о переводчице, ни о приданном 1891 шофере.

      Дорога из Де-Кастри на тоннельные участки оставляла желать лучшего. Требовался водитель с опытом работы за рулем грузового автомобиля, на севере. Полковнику не очень нравилось, что