Зимопись. Книга вторая. Как я был волком. Петр Ингвин

Типа, я отдохнул, давай ты.

      Спасибо, конечно.

      – Рр! – поблагодарил я, добравшись до места.

      Однажды сделанное добро вернулось. Приятно.

      Отдыхали минут десять. Вожак решил, что достаточно, гортанный рев возвестил продолжение похода.

      Расслабившиеся мышцы вновь заныли от усилий, к ссадинам на ладонях мгновенно прибавились новые. Теперь стаю вели по диагонали вниз. Цель уже определилась: грязная лужа между скал. Почва, залитая капающей с камней водой, была похожа на лечебную грязь – такая же плотно-маслянистая и вонючая. Вожак ввел стаю прямо в лужу.

      – Ррр! – скомандовал он.

      Тома непонимающе глядела на меня.

      – Будет охота на волков, – шепнул я, бывавший в подобном переплете.

      На моем счету было пять охот. Ни одной личной добычи, зато ни одного ранения. Можно гордиться. Не всем так везло.

      Человолки принялись зачерпывать грязь и вымазывать друг друга с ног до головы. Каждый каждого, строго следя, чтобы ни точечки не осталось свободной. В несколько слоев. Руки, ноги, спины, животы. Волосы, лица, подмышки, промежности. Ничего не пропускали. Зазевавшейся или хотевшей что-то спросить Томе услужливо втертая кем-то грязь попала в рот. Она шумно отплевывалась.

      Меня заботливо охаживала Пиявка. Лизать она в такой ситуации не могла, компенсировала тактильными ощущениями: зачерпнув полную ладонь, втирала отвратную жижу мне в спину, как при массаже выделяя каждый позвонок, каждое ребрышко, крылышко лопатки. Втерла целое море в макушку и затылок, затем почти любовно заляпала уши, провела ладонью по лицу. Я едва успел закрыть глаза.

      Почему она избрала меня? Мелкого, неопытного, безрангового. Восхищается безрассудной отвагой, с которой я защищаю Тому от всех, невзирая на их силу и положение? Чувствует некий потенциал? Хваленая женская интуиция, помноженная на звериную? Хорошо, если так.

      Чужие руки довольно приятно «мылили» мне жидкой грязью заушные впадины, задранную вверх шею, подбородок, ключицы.

      – Мррр… – говорила Пиявка.

      Волки гавкают, а не мурлычут! – хотел сказать я… но подставленная горстью ладонь угодила в раздвоение ног. Подобрались и ощетинились сжавшимся вельветом мешковатые шарики.

      – Я сам! Тьфу, рррр!

      Оттолкнув самку, я испуганно оглянулся на Тому. Ей было не до меня. Возле нее столь же деятельно вертелся Смотрик. Ну, дык, кто бы сомневался. Его руки старательно натирали ее выставленную вверх спинку, а ее рука…

      «Вместе с одеждой женщина совлекает с себя и стыд», – сказал какой-то древний грек. За пару тысячелетий ничего не изменилось.

      Глава 5

      Полюбить, говорит народная мудрость, можно и козла. Но можно ли продолжать любить козла?

      Смотришь на иного: ну и козел… В натуре, козел. Без базара. И как только ухитрился умницу-красавицу на свой скотный двор привести, чем завлечь. И такие домыслы начинают плодиться, такие слухи родятся… Все им скорое расставание пророчат, нередко с кровавым