Подфлажник. Олег Михайлович Пустовой

с кредитом. В конце концов, он остановился на единственно верном варианте, который и предложил жене, надеясь на её полную поддержку.

      – Я так думаю, Иришка, – начал осторожно высказывать свою конечную мысль Николай. – Тысяча долларов нам должна хватить, хотя бы, на ближайший год. Конечно это с учётом моих гривневых вливаний и твоей зарплаты.

      – А почему только тысяча? – возмутилась вначале Ирина.

      – Потому, что триста мне надо будет для оформления новых морских документов и ОВИРовского паспорта, а двести разделим на нас двоих, чтобы иметь какие-то карманные расходы, надеюсь, ты не будешь возражать?

      – Я не буду возражать, но эти деньги, почему-то как мёд для Вини Пуха, «если они есть, то их сразу же и нет», – вспомнила Ирина полюбившийся с детства мультик.

      – Вот поэтому, дорогая, я и хочу попробовать поменять работу.

      – Неужели решился под флаг идти?

      – А другого выхода я просто не вижу.

      – Ник, но это, же опасно. Ты помнишь знакомых брата моего?

      – А что, собственно, с ними произошло?

      – А произошло то, что он уходил на полгода, а проработал девять месяцев без захода в Украину и недополучил за полгода зарплату, а теперь ходят по судам, – стала Ирина стращать мужа новыми приключениями из жизни местных моряков. – Но, это ещё мелочи. Вот, на работе рассказывала одна коллега, арестовали судно, где работает её муж, и уже, почти, год, стоят они, где-то возле Индии без воды и пищи. Что ты на это скажешь? – Ирина выждала минутную паузу и уже, спокойней продолжила, серьёзно глядя прямо мужу в глаза. – Мне нужен ты, а не твои деньги, понятно?

      – Во-первых, успокойся. А во-вторых, к чему эти примеры? Есть много хорошего, зачем смотреть в крайности, – стал проводить очередную психологическую обработку жены Николай. – Есть нормальные компании, где люди давно работают и получают хорошие деньги, и никто, кстати, нигде их не арестовывает. Надо же, походить, уточнить, поспрашивать, а не с бухты-барахты, влезать куда попало.

      Тут Залесского понесло, он вспомнил Марица, других сотоварищей по учёбе и последней работе, которые нормально устроились и не жалеют, что решились на такой рискованный шаг. Основной аргумент он придержал напоследок и уже, когда жена, почти, созрела, и стала соглашаться с его доводами, сказал:

      – Работая под флагом, я бы сейчас имел тысяч шесть или семь, а это, уже кое-что. Мне просто обидно, что за одну и ту же работу, одни получают больше других. Неужели я хуже всех, Ира?

      – Нет, ты не хуже, но жизнь-то проходит, Ник.

      – Жизнь, Иришка, хоть так, хоть этак, а всё равно проходит. Так что же, нам с ней нянчиться, словно, последний день живём?

      – Мы же ещё не такие старые, чтобы так рассуждать, Ник.

      – А как, по-твоему, рассуждать, когда жизнь с каждым днём дорожает, а мы едва концы с концами сводим?

      – Не знаю я, Коля.

      – А я знаю. Сколько семей таких, как мы? И ничего. Применяются, как-то и живут. В жизни