конца. На густых ветках вековых каштанов, тянувшихся вдоль тротуаров по всей длине улицы до самого Приморского бульвара, серебрился весёлыми искорками в холодных солнечных лучах, свежий утренний иней. Чёрное вороньё, слетевшееся в город для поиска пищи, устраивало среди ветвистых крон, настоящие птичьи базары. Осторожно лавируя под деревьями и ловко ускользая от птичьего «бомбометания», напоминавшего крупный весенний дождь, Залесский дошёл до улицы Успенской, пересёк её и повернул налево, надеясь, что на Ришельевской воронья будет поменьше. Проходя мимо нового бара на углу Успенской и Ришельевской, Николай вспомнил, что в его молодые годы на этом месте была уютная курсантская пивнушка. В зале, сделанном под дерево, стояли прочные дубовые столы, за которыми часто любили постоять с кружкой пива курсанты соседских мореходок «ОМУ ТФ» и «ОМУ МФ», экипажи которых, находились чуть дальше по улице Успенской в сторону парка культуры имени Т.Г. Шевченко. Забегал сюда и Залесский, когда был практикантом на маленьком пассажирском теплоходе «Абрау-Дюрсо», курсирующем из порта Одессы в порт Варну и Бургас. В молодости он опоздал с поступлением в среднюю мореходку и по-доброму завидовал своим сверстникам в курсантской робе с эмблемами различных одесских мореходок. Сам же, поступил в Одесскую мореходную школу, надеясь, что после её окончания, сможет поступить на заочное отделение в высшую мореходку, но так эта мечта и осталась неосуществима. Сначала служба, потом встала необходимость поработать, чтобы подсобрать капитал, но как-то, вдруг, влюбился и женился, забыв свою давнюю мечту. Сейчас это Николая не огорчало, зато у него растёт замечательный сын, который осуществит отцовскую мечту, воплотив её в свою настоящую жизнь. Немного отдавшись в плен своих воспоминаний, Залесский свернул за угол и пошёл по улице Ришельевской в центр.
Деревьев на Ришельевской было чуть меньше, а значит и воронья было значительно меньше, чем на Пушкинской, и он спокойно дошёл до Дерибасовской, а дальше, спустившись около оперного театра вниз, прямиком мимо музея морского флота и оказался на Приморском бульваре. На бульваре было совсем не многолюдно. Не то, что летом. Гуляло несколько мужчин на парочку с дамочками преклонного возраста, веселилась молодёжь, катаясь на роликовых коньках и несколько человек выгуливало своих четвероногих любимцев. Возле Потёмкинской лестницы Николай остановился, окинул взглядом морской вокзал с новым небоскрёбом пятизвёздочного отеля. Тут же, в глаза бросилась отжившая магистраль фуникулёра, хотя, судя по забору, сбитому из свежих досок, городские власти планировали проводить ремонтные работы, чтобы к лету, фуникулёр заработал в обновлённом виде. Пройдясь вокруг памятника Дюку де Ришелье, Николай свернул на площадь Потёмкинцев, которой недавно вернули старое название, и теперь площадь именовалась Екатерининской, а вместо памятника Потёмкинцам, планировали установить памятник императрице. На проезжей части и в маленьких переулочках,
