Алгоритм страха. Ноэми Норд

сказать, – сказал Кеклус. – Хорошо прожаренная крыса не есть элемент культуры. Допустим, вырастет твой маленький Бобби дикарем, двинет тебе кувалдой по лбу, да тебя же – на вертел, на радость другим подросшим крысоедам.

      – Ой, страсти какие!

      – В котел родителей?

      – А что? Людоедов сейчас полно, а театралов не осталось. Для культурного человека главное – не мозг, а воображение, – Кеклус назидательно постучал пальцем по лбу.

      Разгорелся спор. Кеклусу пришлось туго с напиравшими на него дамами:

      – По-твоему, тот, кто ходит в театр – уже изначально – не живодер?

      – Тупица! Не тот, кто ходит в театр, а тот, кто его любит и ценит. И не обязательно один театр. А каждую малюсенькую крупинку потерянную цивилизацией.

      – Как мы эту красоту сохраним?

      – Не мы – так другие утащат.

      – Не утащат, – сказал Кеклус. – Откроем заново театр. Люди соскучились по красоте. Не век же нам под землей сидеть! Вспомним, что мы люди все-таки, а не падальщики.

      – Нет, мы не падальщики, у них другой прайд.

      – Да, падальщики опасные.

      – Я тоже не советую в ту сторону заходить.

      – Так вот, – продолжал Кеклус, – мало кто помнит, что когда-то Мегаград, страшный и ужасный назывался по-другому.

      – По другому? И как же?

      – Это имя вам сейчас ни о чем не говорит. Но я родился в городе, где никто никаких манзов не знал, и площадь отступников называлась площадью Цветов.

      – Правильно, давайте вспомним себя, вспомним, что мы не черви земные все-таки, а представители высокой культуры.

      – Но почему мы, никому не нужные и безвременно состарившиеся, выброшены за пределы цивилизации?

      – Да, почему нас выбросили на помойку?

      – Потому вернаки признали нашу культуру обнаженного тела. А нас всех развратниками, нудистами, геями, выродками и шлюхами.

      – Поэтому мы здесь?

      – Всего лишь за традиции?

      – Зато мы живем по своим правилам.

      – И молодежи вспомнить бы не мешало, что в Мегаграде они числятся ворами и проститутками.

      – Ты о нас? Какие мы проститутки? – встрепенулись Розочка и Ночной Мотылек.

      – Вся наша вина в том, что пролетели до замужества. Родители выгнали с глаз долой от позора.

      – А если подумать? Проститутки не мы, а те, кто продан за браслеты в гаремы.

      – О жизни в Мегаграде ходят страшные слухи.

      – Это не слухи. Это правда.

      – Читали в новостях? Подумать только! На прошлой неделе шестилетняя муззия скончалась в постели восьмидесятилетнего урода. Он купил ее за горсть поддельных бриллиантов!

      – Вот в чем дело, сами добропорядочные муззии – на деле дешевки и проститутки.

      – Эх, пусть говорят, что мы шлюхи, зато познали в жизни много радостей и много настоящих мужчин! – вздохнула старушка Эли.

      – Да, да! Таких, как наши мальчики, нигде не найти!

      – Наши воины!

      – Посмотрите на них!

      с Розочкой