Добрая память. Софья Хромченко

еще, я бы тогда

      Сразу влюбилась в тебя!» – «Ангелочек!

      Дождался ж я радости! Важно ль когда?

      Оля, – другим тоном вымолвил – строго, –

      Из дома идешь – документы бери,

      Деньги. Вернешься ль сюда?» – «Ради Бога,

      Этого, милый мой, не говори!» –

      «Я вынужден. Оля, не надо бояться

      Заранее: многим смертям не бывать,

      Одной не минуешь, но надо держаться

      Мысли, что нам не вдвоем пропадать.

      Ты должна выжить. Любою ценою».

      Плакала Ольга, целуя его.

      Смешала она, именины устроив,

      Родных со служившими в доме ее.

      Соня пришла с мужем, с дочкой. Считалась

      Между прислугою бывшей она

      Теперь за свою, ибо верной осталась,

      Как каждый из них. Фекла тоже была.

      На Соню она без смущенья глядела,

      Ласково, кротко, и что-то сказать,

      Спросить о Матвее невольно хотела,

      Да неудобно ей было начать.

      Она про Матвея и так много знала

      От прежней хозяйки. Про то, что живет

      С родней как с женой, Соня Ольге сказала.

      Та – Фекле. Авось Фекла замуж пойдет!

      За что одна старится? Жалко! В столовой

      Работала Фекла, и комнату ей

      С дочками дали. Судьбой своей скромной

      Довольна была. Только снился Матвей.

      «Соня, знакомься: сестра моя Люба», –

      Представила Ольга. У старшей сестры

      Ее были пухлые яркие губы,

      Черты же лица некрасиво остры.

      Только по росту с сестрой и равнялась

      Младшей – красавицей. Разница их

      Внешности чувством глубоким стиралась

      Между сестер неизменно родных.

      Сестру Ольги жизнь никогда так не била,

      Как ту, и в богатство ее возвышать

      Тоже она никогда не сулила.

      Сестре Ольга слез не могла поверять.

      Зато чем умела всегда помогала.

      И даже теперь – по привычке. Молчал

      Георгий Петрович, что в долг ей давала,

      Хоть вряд ли он больше ее получал.

      «Люба – корректор. В издательстве правит

      Рукописи. Самый простой человек! –

      Сказала, смущение Сони читая. –

      Муж ее в партии. Вот нынче век!» –

      «То-то здесь мужа ее и не видно, –

      Подумала Соня. – И Гриша вступил

      В партию», – слов отчего-то ей стыдно

      Стало своих, словно закон преступил.

      «Гриша, тебя от души поздравляю, –

      Бывший купец ему руку пожал. –

      Скрыл, что служил у меня?» – «Не скрываю

      От партии правду, – тому отвечал. –

      Вы ведь не враг трудовому народу… –

      Смутился Григорий. – Зачем же скрывать?» –

      Шутит ли тот, говорит ли с ним твердо,

      Никак не умел по лицу он понять. –

      «Зря не скрыл, Гриша. Другие скрывают». –

      Григорий в ответ: «А как скрыть бы я мог?

      Книжка одна у меня трудовая». –

      «Ты не ловкач, Гриша. Миловал Бог!

      Видно, еще поживу