Этот странный мир. Сборник. Борис Евгеньевич Штейман

базар? Происходящее незаметно теряет свою обыденность и реальность.

      – Вы знаете, где он сейчас? – Глаза ее сверкают. – Он с этой вашей сучкой Эн! В кабаке!

      – Почему с моей? Она вовсе не моя. Она – общая, – неловко стараюсь разрядить разговор.

      – Может быть, это я притащила ее в дом? У вас что, комплекс? Геройствовать хочется? Жену с детьми отправили, и теперь свобода? Война все спишет?

      "Вот это темперамент! А всегда такая сонная, задумчиво-меланхоличная, кроткая…"

      – Вы знаете, что она теперь живет у нас? – наступает на меня Элла.

      "Называется, сделал доброе дело. Помог поднести женщине тяжелые сумки…" – думаю я.

      – Мне, пожалуй, пора, – говорю неуверенно, отодвигаясь на всякий случай к выходу.

      – Нет уж, подождите! Полюбуйтесь! – неожиданно она поворачивается и задирает юбку.

      Я вижу стройную ногу. Ажурное отличное белье. Красные следы на белой ягодице. Видимо, от ремня.

      – Он что, садист? – спрашиваю в растерянности.

      Невольно трогаю рубцы рукой. "Ну и фрукт этот Михалыч! А все на жалость бил со своим хвостом…"

      – Бедненькая! – осторожно притягиваю ее к себе…

      Мы лежим в изнеможении на ковре. Она была поразительно умна… в любви.

      – А если Михалыч сейчас заявится? – спрашиваю вяло.

      – Нет… Он придет поздно… с этой дрянью! – отзывается она. – Они у него в студии. Он теперь без конца ее малюет.

      – Не исключено, что скоро конец света… – предполагаю глубокомысленно.

      – Не исключено, – охотно соглашается она и тихо спрашивает: – Ты меня любишь?

      – Да! – моментально подтверждаю я.

      Она довольно смеется, мы тесно сплетаемся и начинаем кататься по ковру.

      – Ты славный… – шепчет она. – Нет, правда, без смеха. Он что, всегда выигрывает?

      – Ну, это некоторое преувеличение… – отвечаю, замявшись. – Игрок он, разумеется, сильный. Но если брать в среднем, то мы все окажемся в нуле. Вот такая у нас команда.

      – Так я и знала! А мне говорил, что всегда… Мы, наверное, скоро уедем…

      – Все когда-нибудь скоро уедут… Не ждать же, когда прихлопнут.

      – У меня есть пистолет. Если он когда-нибудь еще поднимет на меня руку, я его прострелю! – угрожающе говорит Элла, глаза ее сверкают. – Показать?

      Она встает. У нее великолепная фигура. Чуть начинает полнеть. Возраст… Может быть, пистолет лишь предлог? Просто хочется продемонстрировать свои достоинства?

      – У тебя превосходная фигура и изумительная татуировка на груди, – замечаю я.

      – Нравится? – кокетливо оборачивается она. – Этот негодяй сделал! Для секса!.. Мне тоже нравится! Ее можно смыть специальным раствором. Но я пока не хочу.

      Иду за ней в спальню. Она роется в шкафу. Ищет пистолет. Наверняка рукоятка инкрустирована перламутром. Эдакая изящная дамская безделушка. Убить – не убьешь, но покалечить можно… Рассматриваю фотографию на тумбочке. Группа на фоне загородного дома. В центре – импозантный пожилой мужчина с девочкой-подростком.