Прах. Александр Варго

словно растерявшись.

      – Что «но»?

      – Ты… ты ведь слышала. Ну, в чем меня обвиняют.

      Слова падали, словно капли раскаленного олова, оставляя за собой дымящиеся струйки пара.

      Наталья сощурилась.

      – А ты правда насиловал этих несчастных старушек, а потом расчленял их? – вполголоса поинтересовалась она.

      Труднов отвел взор, уголки его рта безвольно опустились.

      – Так говорят, – с усилием проговорил он.

      – Что говорят?

      Темные глаза уголовника на мгновенье вспыхнули уже знакомым Наталье блеском. Нехорошим блеском. Так хищно блестят зазубренные острия «розочки», которая через секунду готова погрузиться в горло обидчика.

      – Я не хочу обсуждать это сейчас, – отрезал он, и старуха решила отстать с расспросами.

      – Ладно. Я дам тебе кое-какую одежду. У меня кое-что осталось из неприкосновенного запаса… – промолвила она. – Снимай свое рванье. Не бойся, я его сожгу. А заодно посмотрю твою рану. Ты лоб-то не лапай грязными руками! Не волнуйся, там просто царапина.

      – Хрена себе, царапина, – проворчал Илья. – Хлещет, как из свиньи.

      – Ты еще не видел, что такое настоящее кровотечение. К тому же раны на голове всегда сильно кровоточат.

      – А если эти шакалы вернутся?

      – Не вернутся. Тем более скоро стемнеет, – уверенно заявила Наталья. После небольшой паузы она прибавила уже серьезней:

      – А если вернутся, нас убьют.

      И хотя после побега Илья где-то на уровне подсознания готовился к подобному сценарию, от слов старухи его спину будто бы обожгло мертвым холодом.

      Спустя сорок минут беглец сидел на деревянном ящике. Его рана была тщательно обработана и перевязана полосками из остатков относительно чистой простыни. На нем были выцветшие, но опрятные брюки и слегка мятая рубаха в мелкую клетку. На голове красовалась серая кепка с истрепанным козырьком.

      – А говорила, что только вода есть.

      – Я хранила эти вещи много лет. Они принадлежали моему мужу, – рассеянно сообщила Наталья. Она все чаще поглядывала в окно, сжимая и разжимая кулаки.

      Смеркалось.

      «Пора бы уже приступить к делу…» – озабоченно подумала старуха.

      – Что с твоим мужем? – осведомился Илья.

      – Умер, – коротко ответила она.

      Он не стал уточнять подробности. Откровенно говоря, плевать он хотел на покойного супруга этой скукоженной замухрышки, как, собственно, на нее саму с этим хнычущим дурачком в коляске, с ног до головы усыпанным опилками. Но где-то глубоко внутри теплилось странное чувство, доселе ему незнакомое, нечто граничащее с благодарностью к этой оборванной нищенке.

      Ведь несмотря ни на что, Наталья его спасла. Действительно спасла.

      «Вот только зачем?!»

      Илья фыркнул.

      «Спасла и ладно», – про себя проговорил он.

      Он не знает, что будет через пять минут, голова все еще раскалывалась от сосущей боли, ныло простреленное плечо, и заморачиваться о причинах столь благородного поступка лысой нищенки попросту не было желания.

      Кряхтя,