Бессмертники. Хлоя Бенджамин

“Дайки на байках”[19], как взвивается в воздух первый радужный флаг. Из люка на крыше “вольво” на ходу высовывается Харви Милк[20].

      – Джимми Картер! – вопит Милк сквозь рёв толпы, высоко задрав красный рупор. – Ты говоришь о правах человека! В нашей стране пятнадцать-двадцать миллионов геев и лесбиянок. Когда же ты заговоришь об их правах?

      Саймон целует Лэнса, виснет на шее у Ричи, охватив ногами его широкую мускулистую талию.

      Впервые в жизни Саймон начал ходить на свидания – так он это называет, хотя обычно подразумевается только секс. Есть танцор из клуба “Ай-Бим” и бармен из кафе “Флор”, вежливый тайванец, который так шлёпает Саймона, что у того потом долго зад горит. Саймон сильно влюбляется в парнишку-мексиканца, Себастьяна, сбежавшего из дома, проводит с ним три блаженных дня в парке “Долорес”, а на четвёртый день просыпается один, рядом валяется мягкая шляпа Себастьяна, зелёная с розовым, – больше Саймон никогда своего мексиканца не видел. Но вокруг столько других: и бывший наркоман из Алапахи, штат Джорджия; и сорокалетний репортёр из “Кроникл”, вечно на спидах; и австралиец-бортпроводник – такого огромного члена Саймон даже вообразить не мог.

      По будням Клара встаёт в седьмом часу утра, надевает скучный бежевый костюм – жакет с юбкой из комиссионного магазина, таких у неё два – и идёт на работу. Работает она полдня в страховой компании, полдня в зубной клинике, возвращается злющая, и Саймон старается ей не попадаться, пока она не выпьет. Она жалуется на своего начальника-стоматолога, но почему-то срывает злобу на Саймоне, когда тот прихорашивается перед зеркалом или приходит из “Пурпура” – усталый, разгорячённый, весь в потёках лилового грима. Может быть, дело в сообщениях на автоответчике, а они поступают каждый день: слёзные послания от Герти, прокурорские речи Дэниэла, мольбы Вари, с каждым разом всё более отчаянные, – после выпускных экзаменов она перебралась домой.

      “Если ты не вернёшься, Саймон, мне придётся отложить аспирантуру. – Голос её срывается. – Кто-то же должен присматривать за мамой. И не понимаю, почему всегда я”.

      Иногда он застаёт у телефона Клару с проводом, обмотанным вокруг запястья, та умоляет кого-то из родных войти в их положение.

      – Они же тебе не чужие, – твердит она потом Саймону. – Рано или поздно тебе придётся объясниться.

      Только не сейчас, думает Саймон, в другой раз. Если он с ними заговорит, их голоса вторгнутся в тёплый океан, где он блаженствует, и его, мокрого, задыхающегося, выбросит на берег.

      Однажды в понедельник, в июле, Саймон возвращается из академии, Клара дома – сидя на матрасе, играет с шёлковыми платками. За её спиной к оконной раме приклеена фотография бабушки по матери – странной женщины, чей крохотный рост и огненный взгляд всегда внушали Саймону страх. Есть в ней что-то от ведьмы из сказки – нет, ничего зловещего, но она будто не имеет ни пола, ни возраста: не ребёнок и не взрослая, не женщина и не мужчина, а нечто среднее.

      – Что

19

“Дайки на байках” (Dykes on Bikes, Лесбиянки на мотоциклах, англ.) – международная сеть лесбиянок, предпочитающих мотоциклы как средство передвижения. Впервые появились на гей-параде в Сан-Франциско в 1976 г.

20

Харви Бернард Милк (1930–1978) – американский политический деятель, первый открытый гей, избранный на государственный пост в штате Калифорния. Убит 27 ноября 1978 г. в Сан-Франциско.