Возлюби ближнего своего. Ночь в Лиссабоне. Эрих Мария Ремарк

и Штайнер улеглись. Штайнер погасил лампу.

      – Знаешь, – сказал он из темноты через некоторое время, – жить надо так, будто туда уже никогда не вернешься.

      – Да, – ответил Керн. – Для меня это нетрудно.

      Штайнер зажег сигарету. Он курил медленно, длинными затяжками. Красноватая светящаяся точка каждый раз вспыхивала немного ярче.

      – Хочешь закурить? – спросил он. – В темноте у них совсем другой вкус.

      – Да. – Керн нашел ощупью руку Шайнера, протягивавшую ему пачку сигарет и спички.

      – Как было в Праге? – спросил Штайнер.

      – Хорошо. – Некоторое время Керн курил молча. Потом сказал: – Я там встретил одного человека.

      – И поэтому теперь ты приехал в Вену?

      – Не только поэтому. Но она тоже в Вене.

      Штайнер улыбнулся в темноте.

      – Представь, крошка, что ты путешественник. А у путешественников должны быть приключения; но ничего такого, что вырывает у них кусок сердца, когда надо идти дальше.

      Керн промолчал.

      – Это отнюдь не умаляет ценности приключений. И не служит обвинением сердцу. И тем более не виноваты те, кто дает нам по дороге немного тепла. Может быть, немного виноваты мы сами. Тем, что берем, а отдаем так мало.

      – Я думаю, что вообще ничего не могу отдать. – Керн вдруг пришел в отчаяние. Что ему вообще было известно? И что он вообще мог дать Рут? Только свое чувство. А ему казалось, что это – ровно ничего. Он был молод и не ведал, что это – всё.

      – Нет ничего такого, что больше, чем немного, крошка, – сказал Штайнер. – Это – почти всё.

      – Смотря по тому, чьё – всё.

      Штайнер усмехнулся.

      – Не бойся, крошка. Все, что человек чувствует, – правильно. Окунайся туда с головой. Только не зависай. Завтра пойдем к Поцлоху…

      – Спасибо. Я здесь наверняка отлично высплюсь…

      Керн отложил в сторону свою сигарету и уткнулся в подушку незнакомой женщины. Он все еще был в отчаянии; но и почти что счастлив.

IX

      Директор Поцлох был шустрый маленький человек с растрепанными усами, огромным носом и пенсне, которое вечно сваливалось с носа. Он всегда страшно торопился; больше всего тогда, когда делать было нечего.

      – Что случилось? Быстро! – сказал он, когда Штайнер зашел к нему с Керном.

      – Нам ведь нужны подсобники, – сказал Штайнер. – Днем – для уборки, вечером – для телепатических опытов. Вот я привел. – Он указал на Керна.

      – Он что-нибудь умеет?

      – Он сумеет все, что нам понадобится.

      Поцлох прищурился.

      – Знакомый? Что он просит?

      – Еда, жилье и тридцать шиллингов. Пока.

      – Это целое состояние! – вскричал директор Поцлох. – Гонорар кинозвезды! Вы хотите меня разорить, Штайнер? Почти такие деньги платят легально нанятому рабочему, – прибавил он миролюбиво.

      – Я согласен без денег, – быстро отреагировал Керн.

      – Браво, юноша! Вот так становятся миллионерами! Скромность способствует карьере! – Поцлох шумно высморкался и поймал соскользнувшее с носа пенсне. – Но вы не знаете Леопольда