Возлюби ближнего своего. Ночь в Лиссабоне. Эрих Мария Ремарк

глазами, вел переговоры. Другой, массивный, расплывшийся мужчина, только молчаливо присутствовал.

      Оратор вынул немецкий паспорт.

      – Мы узнавали у наших коллег. Они могут переделать этот паспорт на ваше имя. Описание примет они сотрут и напишут ваши данные. Конечно, за исключением места рождения. Здесь вам придется согласиться на Аугсбург, так как печать поставлена там. Это стоит всего на двести шиллингов дороже. Тонкая работа, вы понимаете?

      – У меня нет таких денег, – сказал Штайнер. – И я не дорожу своим именем.

      – Тогда берите его так, как он есть. Мы только заменим фотографию. А уголок печати на фото мы выполним для вас бесплатно.

      – Нет смысла. Я хочу работать. А с этим паспортом я не получу разрешения.

      Оратор пожал плечами.

      – Тогда остается только австрийский. С ним вы сможете здесь работать.

      – А если запросят отделение полиции, которое его выдало?

      – Кто запросит? Если вы ничего не украдете?

      – Триста шиллингов, – сказал Штайнер.

      Оратор отпрянул.

      – У нас твердые цены, – заявил он с оскорбленным видом. – Пятьсот, и ни гроша меньше.

      Штайнер молчал.

      – Будь это немецкий – другое дело, они попадаются чаще. Но австрийский – это редкость. Какой австриец носит при себе паспорт? Здесь он не требуется, а кто же нынче ездит за границу? Теперь ведь не обменивают валюту. Пятьсот – это даром.

      – Триста пятьдесят.

      Оратор возмутился.

      – Триста пятьдесят я сам заплатил семье покойника. А знаете ли вы, чего мне стоило с ними договориться? Прибавьте сюда издержки и комиссионные. Уважение к покойникам дорого стоит, сударь! Хотите получить что-нибудь свеженькое, прямо на могилке, – деньги на бочку! Только звонкая монета осушает слезы и смягчает скорбь. Четыреста пятьдесят, так уж и быть, себе в убыток, только потому, что вы нам нравитесь.

      Они сторговались на четырехстах шиллингах. Штайнер вынул из кармана свою фотографию, сделанную в автомате за один шиллинг. Взяв фотографию, оба ушли и явились через час с паспортом. Штайнер заплатил и сунул его в карман.

      – Желаю удачи! – сказал оратор. – Еще один совет. Если срок истечет, мы можем его продлить. Сотрем дату, поставим новую. Очень просто. Единственная трудность – это виза. Чем позже она вам понадобится, тем лучше, – тем больше можно отодвинуть дату.

      – Это можно было бы сделать хоть сейчас.

      Оратор покачал головой.

      – Для вас лучше так. У вас самый настоящий паспорт, какой только можно найти. Заменить фотографию – совсем не то, что подделать запись. И у вас целый год времени. Многое может случиться.

      – Надеюсь.

      – Конечно, вы сохраните все в полной тайне, не правда ли? Это в наших общих интересах. Самое большее, можете рекомендовать нас надежным клиентам с серьезными намерениями. Как нас найти, вам известно. Засим всего лучшего.

      – Всего лучшего.

      – Strszecz miecze[9], – сказал молчун.

      – Он не говорит по-немецки, – усмехнулся оратор в ответ на недоуменный взгляд

9

«Берите мечи» (польск.), что означает «будьте начеку».