Остров на краю света. Джоанн Харрис

и сочувственно:

      – Ты всегда была упрямая. Как попроще – тебе не годится, да? Вечно кидаешься напролом. – Она устало улыбнулась. – Мадо, не дыши отцу в затылок. Дай ему шанс.

      – Шанс? – Это подошел Аристид Бастонне, с Дезире под руку. – После сегодняшнего вечера, после того, что случилось на мысу, какой у нас может быть шанс?

      Я подняла глаза. Старик стоял позади нас, тяжело опираясь на палку, глаза словно кремни. Рядом, чуть в стороне, – юноша в очках, волосы упали на глаза, вид смущенный. Теперь я его узнала – Ксавье, внук Аристида; в давние времена он был одиночка, книги предпочитал играм. Мы с ним почти не разговаривали, хотя нас разделяло лишь несколько лет.

      Аристид все еще сверлил меня взглядом.

      – Ты зачем вернулась, а? – вопросил он. – Тут больше ничего нет.

      – Не отвечай, – сказала Капуцина. – Он пьян.

      Аристид словно бы не услышал.

      – Вы, молодые, все одинаковые! – сказал он. – Вы только тогда возвращаетесь, когда вам чего-нибудь надо!

      – Дедушка, – запротестовал Ксавье, кладя руку старику на плечо.

      Но Аристид стряхнул ее. Хотя старик был на голову ниже, в гневе он словно стал великаном, глаза горели, как у пророка.

      Его жена, стоявшая рядом, беспокойно посмотрела на меня.

      – Не сердись, – тихо сказала она. – Святая Марина… наш сын…

      – Закрой рот! – рявкнул Аристид и так стремительно повернулся, опираясь на палку, что мог бы упасть, если б не стоявшая рядом Дезире. – Думаешь, ей на это не плевать?

      Он вышел, не оборачиваясь, с усилием волоча деревянную ногу по бетонному полу, домочадцы потянулись за ним. Их проводили молчанием.

      Капуцина пожала плечами.

      – Не обращай на него внимания. Он просто перебрал колдуновки.

      – Я не понимаю.

      – Нечего тут и понимать, – сказал Матиа Геноле. – Это ж Бастонне. Каменный лоб.

      Его слова меня не очень подбодрили; Геноле и Бастонне ненавидели друг друга на протяжении многих поколений.

      – Бедный Аристид. Обязательно против него кто-нибудь строит козни. – Я повернулась и увидела, что на барную табуретку рядом со мной взгромоздилась маленькая старушка в черных вдовьих одеждах. Туанетта Просаж, мать Оме, старейшая обитательница деревни. – Если верить Аристиду, кто-то вечно старается его куда-нибудь упрятать, прибрать к рукам его сбережения – э! – Она расхохоталась, словно ворона каркнула. – Все ведь знают, он столько потратил на свой дом – святая Марина! Даже если его сын теперь вернется, ему ничего не достанется – только старая лодка да затопленная полоска земли, на которую и Бриман не польстился!

      Я ощупывала письмо, которое так и лежало в кармане.

      – Бриман?

      – Разумеется, – сказала Туанетта. – Кто еще может себе позволить что-то делать в этих местах?

      Согласно Туанетте, у Бримана были планы на Ле Салан. Планы эти были столь же зловещи, сколь и неопределенны. Я узнала традиционную неприязнь саланцев к преуспевающему уссинцу.

      – Ему